Заткнись и поцелуй меня
Шрифт:
– Ты как? – спросил он теперь.
Мария обернулась с кофейником в руке и солгала:
– Прекрасно.
А вот глаза ее сказали правду.
– Угостишь? – Хосе кивнул на кофейник. А когда она молча указала на шкафчик, достал оттуда чашку. Затем огляделся: – Где Рэдфут?
Мария пожала плечами:
– Думаю, пошел на встречу с советом племени. Он сказал, что дело касается «другой лошади».
– Ты ведь понимаешь, что они могут заставить его жениться на Веронике?
Она усмехнулась:
– Не представляю, чтобы
– Наверное… – Хосе придвинулся ближе и через силу выдавил: – Между тобой и Мэттом и правда все кончено?
Мария еще выше задрала подбородок:
– Он женат. Как по-твоему?
– Если тебе от этого полегчает, – Хосе стиснул кулак и рассек ударом воздух, – я врезал ему как следует.
– Дракой ничего не исправишь.
– Ну не знаю, иногда помогает. – Заметив ее хмурый взгляд, он добавил: – Полагаю, это мужские заморочки.
Глаза Марии наполнились слезами.
– Глупые заморочки.
Хосе кивнул:
– Женщины превращают нас в глупцов. – Затем подошел еще ближе и всмотрелся ей в лицо, тоскуя по тому обожанию, что прежде светилось в ее взгляде. – Из-за тебя я совершаю глупости. Ты сводишь меня с ума.
Глаза Марии округлились, рот приоткрылся, словно эти слова ее озадачили.
Хосе сделал последний шаг и оказался прямо перед ней. Он стоял так близко, что мог почувствовать аромат ее шампуня. Хосе протянул чашку. Уставившись на нее, Мария начала наливать кофе. Их окутал горячий пар.
– Кажется, я все еще люблю тебя, Мария.
Она вскинула голову, в глазах цвета корицы кружило смятение.
– Что?
К несчастью, кофейник Мария так и не убрала. Хосе вскрикнул, когда кружка переполнилась, и горячая жидкость выплеснулась на его пальцы. Он выпустил чашку, та полетела ему в живот, и кофе моментально впитался в хлопчатобумажную одежду, едва ли не начисто сжигая кожу. С болезненным стоном Хосе дернул пояс, оттянул штаны и принялся дуть.
Мария повернулась к холодильнику, а в следующий миг уже стояла перед Хосе, оттянув его штаны еще сильнее – на добрых четверть метра – и выдавливая внутрь горчицу из бутылки. Прохладная субстанция успокоила жжение, но мозг отказывался понимать действия сумасшедшей женщины.
Хосе схватил ее за руку:
– Я не чертов хот-дог!
На ее губах заиграла улыбка.
– Горчица помогает при ожогах.
– Не смей смеяться, – прошипел Хосе, но совсем не имел этого в виду. Он бы предпочел видеть смех в ее глазах вместо боли – пусть даже сам от этой боли загибается.
Мария наконец отпустила штаны, захлопнула рот рукой и хихикнула. Хихиканье переросло в сдавленный хохот. И несмотря на полыхающие яйца, Хосе все же заставил себя произнести:
– Дай мне еще один шанс.
Смех оборвался. Мария провела пальцем по его губам:
– Не могу.
– Почему?
– Потому что она любит меня, – заявил голос позади них.
Хосе
Мария подошла к Мэтту. Желудок сжался, и Хосе приготовился узреть, как она бросится в объятия бледнолицего. Но вместо этого Мария замахнулась и со всей силы вмазала ему кулаком.
– Вот черт, – сказал Хосе.
– Вот черт! – Мэтт схватился за нос.
– Вот черт. – Мария встряхнула запястьем.
Мэтт поймал ее за руку:
– Ушиблась?
Нахмурившись, Мария отскочила назад и обернулась к Хосе:
– Возможно, это не только мужские заморочки.
После чего сцапала со стола сумочку и ключи и ринулась прочь.
Задняя дверь распахнулась, и, помешав беглянке скрыться, в комнату ворвалась Вероника Клауд.
– Ты! – ткнула она пальцем в Рэдфута, и во взгляде ее читались всевозможные способы его убийства. – Даже не смей идти в совет племени! Да я скорее соглашусь на клеймо шлюхи, чем насильно вступлю в еще один унылый брак.
И без лишних слов она крутанулась на пятках и вместе с Марией покинула дом.
– Вот черт, – пробормотал Рэдфут.
Яйца Хосе по-прежнему горели. По лодыжкам сочилась горчица.
– Прошу меня извинить, – откланялся он.
И поборов искушение кому-нибудь двинуть, направился в ванную, оставляя за собой желтые следы. В голове эхом отдавалась единственная мысль: «Добро пожаловать в гребанное Совершенство».
Глава 29
Лукас ушел, а Скай, парализованный эмоциями, не двинулся с места. Так и стоял, замерев, и пялился на лес, в пустоту. Абсолютную пустоту. Не пошевелился он, даже когда дверь за спиной вновь распахнулась, хоть и боялся до смерти, что это может оказаться Шала.
Наконец, справившись со ступором, Скай оглянулся и увидел в проеме Лукаса.
– Тот факт, что ты до сих пор не смылся, довольно о многом говорит. – Друг поднес к губам чашку с кофе и уставился на Ская поверх ободка. – Черт. Никогда не думал, что доживу до этого дня.
Скай хотел все отрицать, вот только не знал, что именно. Знал только, что Шала Уинтерс скрутила его по рукам и ногам.
Лукас опустил кружку:
– Вот тебе совет: налей ей чашечку кофе. Она предпочитает со сливками. На столе есть круассаны. Положи на тарелку кусочек масла и какой-нибудь джем. Она больше любит персиковый, чем малиновый. О, и прежде чем идти к ней, сотри со своей физиономии это ухайдаканное выражение. – Усмехнувшись, он вернулся в дом.
Скай еще раз посмотрел на свой грузовик. Он по-прежнему мог свалить отсюда. Лукас позаботится о Шале. «Вот только Лукас знает, какой ее любимый джем, а ты – нет». Это чертовски злило.