Затмение
Шрифт:
— Я, специально для тебя, уменьшу срок. Все мои лучшие ночи случились, когда я встретил тебя.
— Правда?
— Да, правда — я не преувеличиваю.
Минуту я обдумывала сказанное.
— Мне вспоминаются только свои, — призналась я.
— Они могут совпадать, — подбодрил он меня.
— Ну, была та первая ночь, когда ты остался.
— Да, это и моя, тоже. Хотя, в мой любимый момент, ты была без сознания.
— Точно, — вспомнила я. — И, тоже, говорила во сне.
— Да, — подтвердил
Мои щеки снова покраснели, когда я вспомнила, что могла наговорить, пока спала в объятиях Джейкоба. Я не помнила точно, что мне снилось, и снилось ли что-то вообще, подсказок с этой стороны не было.
— А что я сказала в эту ночь? — прошептала я еще тише, чем раньше.
Он пожал плечами, и я вздрогнула.
— Все так плохо?
— Ничего настолько ужасного, — вздохнул он.
— Пожалуйста, расскажи мне.
— В основном, ты произносила мое имя, все как обычно.
— Это не плохо, — подозрительно заметила я.
— Хотя, ближе к концу, ты начала бормотать чепуху, что-то типа: «Джейкоб, мой Джейкоб». — я слышала как ему больно, даже шептать такое. — «Твоему» Джейкобу это очень понравилось.
Я вытянула шею, пытаясь поцеловать Эдварда. Его глаз я не видела. Он смотрел вверх, на потолок палатки.
— Прости, — тихо произнесла я. — Просто, так я различаю их.
— Различаешь кого?
— Доктора Джекила от Мистера Хайда. Того Джейкоба, который мне нравиться и этого, который жутко меня бесит, — объяснила я.
— В этом что-то есть. — кажется, я слегка успокоила его. — Угадывай следующую ночь.
— Перелет домой из Италии.
Он помрачнел.
— Тебе она не нравиться? — изумилась я.
— Нет, эта ночь, как раз из моих любимых, но я удивлен, что и в твой список она попала. Разве, ты не допускала ту нелепую мысль, что я просто из чувства вины веду себя так, и ожидала, что стоит только самолету приземлится, и я просто сбегу от тебя?
— Да. — улыбнулась я. — Но ты, все равно, был там, рядом со мной.
Он поцеловал мои волосы. — Ты любишь меня больше, чем я того заслуживаю.
Я посмеялась над этой нереальной мыслью.
— Следующая в списке — ночь после Италии, — продолжала я.
— Да, эта есть в моем списке. Ты была такая смешная.
— Смешная? — обиделась я.
— Даже и представить себе не мог, что у тебя такие красочные мечты. Я целую вечность тебя убеждал, что ты не спишь.
— И я все еще не уверена в этом, — проговорила я. — Ты всегда кажешься мне мечтой, а не реальностью. А теперь рассказывай про свои ночи. Я угадала первое место?
— Нет. Первое место — две ночи назад, когда ты наконец-то согласилась выйти за меня замуж.
Я скорчила рожу.
— В твой список они не входят?
Я вспомнила, как он целовал меня, обещание, которое
— Лет, этак, через сто, когда у тебя будет достаточно опыта, чтобы действительно понять мой ответ, я все объясню тебе.
— Надо будет тебе напомнить — через сто лет.
— Ты согрелась? — переменил он резко тему.
— Все в порядке, мне тепло, — успокоила я его. — Почему ты спросил?
Перед тем, как он успел ответить, тишину за палаткой разорвал ужасный, полный горечи и боли вой. Звук срикошетил от голого скального фасада горы и заполнил все пространство вокруг, казалось, он доносился отовсюду.
Вой, пронзил мой мозг как торнадо, знакомо и странно. Странно, потому что я никогда раньше не слышала, такой несчастный плачь. Знакомый, потому что я узнала голос — узнала звук и поняла значение, словно сама выразила словами. Не было никакой разницы, что Джейкоб был не человек, когда он так закричал. Мне не нужны были переводчики.
Джейкоб был близко, он слышал каждое наше слово, и теперь он страдал в агонии.
Вой перешел в всхлипывающие рыдания и все снова стихло.
Я не слышала, как он тихо сбежал, но я почувствовала это. Почувствовала его отсутствие. Когда он был рядом, я не придала этому значения, а теперь ясно ощутила, ту пустоту, что он оставил уходя.
— У твоего обогревателя кончилось терпение, — тихо объяснил Эдвард. — Перемирие закончилось, — добавил он, так тихо, что я не была уверена, сказал ли он это вообще.
— Джейкоб подслушивал, — прошептала я. Это не был вопрос.
— Да.
— Ты знал.
— Да.
Уставившись, в никуда, я ничего не замечала вокруг.
— Я никогда не обещал драться честно, — тихо напомнил он мне. — И он заслуживает знать правду.
Я закрыла голову руками.
— Ты злишься на меня? — спросил он.
— Не на тебя, — прошептала я. — Я ужасаю сама себя.
— Не мучься, — взмолился он.
— Да, — горько согласилась я. — Надо сберечь сил и помучить Джейкоба еще немножко. Не хочу, чтобы он страдал мало.
— Он знал, что делал.
— Думаешь, это важно? — я смаргивала слезы, и их легко было услышать в моем голосе. — Думаешь, мне важно, что там честно или не честно, и был ли он предупрежден об этом? Я делаю ему больно. Каждый раз, когда поворачиваюсь к нему, я делаю больно снова. — мой голос становился громче, истеричнее. — Я ужасный человек.
Эдвард тесно сжал меня в объятиях. — Нет, это не правда.
— Так и есть! Что со мной такое? — я боролась с его руками, и он отпустил меня. — Я должна идти и найти его.