Затмение
Шрифт:
Мои пальцы запутались в его волосах, но теперь, я притягивала его ближе.
Он был везде. Слепящее солнце окрасило мои веки красным, и это был подходящий цвет для страсти. Жара была везде. Я не видела ничего и никого, кроме Джейкоба. Маленький кусочек разума, оставшийся у меня, кричал мне вопросы.
Почему я не останавливала его? Еще хуже, почему я не хотела, чтобы он остановился? Что это означало? Почему мои руки ласкали его плечи и почему мне нравилось чувствовать, какие они у него широкие и сильные? Почему мне казалось, что его руки, и так слишком сильно прижимавшие
Вопросы были глупые, потому что я знала на них ответ. Я врала себе.
Джейкоб был прав. Он был прав все это время. Он был больше, чем просто мой друг. Вот почему, было невозможно, сказать ему прощай, потому что я любила его. Тоже. Я любила его, больше чем было позволено, и все равно недостаточно. Я любила его, но этого было недостаточно, чтобы что-то изменить. Это лишь усиливало наши страдания. Это, лишь еще больше ранит его.
А я не переживала больше не из-за чего, только из-за его страданий. Я больше чем заслужила свои мучения. Я надеялась, что мне будет больно. Я надеялась, что буду стардать.
В этот момент, я почувствовала, словно мы были единым целым. Его боль всегда была и будет моей болью — теперь его радость, будет моей радостью. Я радовалась, и его счастье было с примесью боли. Почти ощутимой — она жгла меня словно кислотой, медленно и мучительно.
На одну короткую, бесконечную секунду, совершенно другой мой путь, открылся перед моими увлажненными слезами глазами. Словно я смотрела через фильтр мыслей Джейкоба, я видела себя, видела именно то, чего я лишусь, точно зная, что это осознание не поможет мне ничем. Я видела Чарли и Рене, странный коллаж вместе с Билли и Сэмом в Ла Пуш. Я видела, как пробегали годы, как я старею. Я видела огромного красно-коричневого волка, моего возлюбленного, он всегда вставал на мою защиту в нужную минуту. На самый маленький фрагмент этой секунды, я увидела головки двух бегущих вдаль черноволосых детей, убегающих от меня в знакомый лес. Они исчезли, и с ними исчезло и мое видение.
Потом, почти отчетливо, я почувствовала, как мое сердце раскалывается на части, маленький кусок откололся от целого.
Наши губы все еще были соединены. Я открыла глаза, Джейкоб смотрела на меня радостно и удивленно.
— Мне нужно идти, — прошептал он.
— Нет.
Он улыбнулся, довольный моим ответом. — Я не надолго, — ответил он. — Но еще кое-что сначала…
Он наклонился поцеловать меня снова, и не было причины сопротивляться ему. Какой в этом был смысл?
В этот раз, все было по-другому. Его руки мягко держали мое лицо и его губы были нежные и неожиданно робкие. Поцелуй был легкий и очень, очень сладкий.
Он обвил меня руками, крепко обнял и прошептал в ухо.
— Это должен был быть наш первый поцелуй. Лучше позже, чем никогда.
Уткнувшись ему в грудь, чтобы он не мог видеть, моих слез, я разрыдалась
Глава 24
Внезапное решение
Я лежала, уткнувшись носом в спальный мешок, и ждала справедливой кары. Пусть меня завалит лавиной. Как это было бы удачно. Никогда больше не взгляну
Эдвард появился совершенно беззвучно, будто возник из ниоткуда, и холодной рукой провел по моим всклоченным волосам. От его прикосновения, я виновато задрожала.
— С тобой все хорошо? — волнуясь, спросил он.
— Со мной, все плохо. Я хочу умереть.
— Это никогда не случится. Я не позволю.
Застонав, я прошептала:
— Ты можешь изменить свое решение.
— Где Джейкоб?
— Ушел драться, — пробормотала я в пол палатки.
Джейкоб оставил наш маленький лагерь с радостью. — Я скоро вернусь, — весело сказа он мне, и побежал по направлению к полю, его очертания уже дрожали, словно он уже собирался превратиться во вторую часть своего я. Но теперь, вся стая уже знала. Сэт Клирвотер, прохаживаясь за палаткой, был свидетелем моего бесчестия.
Эдвард помолчал мгновение.
— О, — в конце концов, произнес он.
Тон его голоса, заставил меня пожалеть, что меня не завалило лавиной. Я внимательно смотрела на него, его глаза глядели куда-то далеко, он прислушивался к тому, что я, умерла бы, но не позволила ему узнать. Я снова уткнулась лицом в пол.
И удивилась, когда Эдвард сдержанно усмехнулся.
— А я еще думал, что дерусь не по правилам, — сказал он почти с завистью. — Да я, по сравнению с ним, просто святой.
Он погладил меня по щеке. — Я не сержусь на тебя, любовь моя. Джейкоб гораздо коварнее, чем я думал. Хотя, лучше бы ты не просила его.
— Эдвард, — прошептала я в грубый нейлон спального мешка, так и не подняв головы. — Я… Я… Я…
— Тише, тише, — он заставил замолчать меня, его пальцы нежно касались моей щеки. — Я не то хотел сказать. Просто, он все равно поцеловал бы тебя, даже не попадись ты в его ловушку. Теперь у меня нет причин разбить ему лицо. А я, получил бы массу удовольствия от этого.
— Попалась в ловушку? — пробормотала я, почти не понимая его слов.
— Белла, неужели ты и правда решила, что он настолько благороден? Что он сгорит в пламени славы, чтобы освободить мне место?
Я медленно подняла голову, чтобы встретить его терпеливый взгляд. Выражение его глаз было мягким. Он был такой понимающий, и не было в нем никакого отвращения, которого я заслуживала.
— Да, я и правда, так решила, — тихо сказала я, и отвела взгляд. Но я не чувствовала никакой злобы на Джейкоба, за его обман. Мое тело не способно было вместить ничего, кроме ненависти к самой себе.
Эдвард снова мягко рассмеялся: — Ты такая некудышная врунья, что готова поверить любому, кто врет чуть лучше, чем ты сама.
— Почему ты не злишься на меня? — прошептала я. — Почему ты не ненавидишь меня? Или ты еще не все слышал?
— Думаю, у меня имеется вполне объемное впечатление, — спокойно заметил он. — Джейкоб мыслит очень яркими и живыми образами. Я сочувствую его стае, и себе тоже. Беднягу Сэта, чуть не стошнило. Но Сэм сейчас приведет Джейкоба в чувства.
Я закрыла глаза, и затрясла головой, испытывая сильнейшие мучения. Острые нейлоновые нити, пола палатки, царапали мне кожу.