Затмение
Шрифт:
— Эта авантюра.
— А... что вы решили?
— Откуда ты узнала, что вообще что-то было?
— По тому, как долго ты там пробыл. И по твоему лицу, когда ты вернулся домой.
Росс хохотнул.
— Подозреваю, что скорее по второму, чем первому. Болтовня мало чего стоит, к тому же ее было предостаточно за последние месяцы.
— Но сейчас ты узнал что-то важное?
— Кажется, да. Правительство согласилось выделить средства на военную операцию, обеспечить ее транспортом и прикрытием из британских военных кораблей. Французы совершат высадку под командованием графа Жозефа де Пюизе, как мы и предполагали. Мы пока точно не знаем, когда именно,
— И зачем тебе Трегирлс?
— После высадки, если всё пройдет успешно, несколько англичан выпустят на берег.
— Полагаю... надеюсь, ты не собираешься в этом участвовать.
Росс ослабил шейный платок, оттянув его пальцем:
— Положа руку на сердце, любовь моя, у меня и в мыслях этого не было. Только не лично. Точно не первым...
— У тебя жена и двое детей.
— Да. О да. Я прекрасно об этом помню. Но позволь мне повториться — высаживается не английская армия, никто и не собирается ее посылать. Пять-шесть тысяч французов высадятся на берег с поддержкой с моря и некоторое число солдат морской пехоты для поддержки на первых порах. После этого на берег выгрузят огромное количество военного снаряжения для роялистов, которые толпой стекутся к прибывшим. После успешной высадки некоторое количество англичан смогут помочь в обеспечении припасами, организовав интендантство на берегу, или вести переговоры с Англией. Но мной движет другое. Кемпер, где держат Дуайта, всего в двух десятках миль от места, где произойдет высадка. Когда армия лоялистов захватит Кемпер, Дуайта отпустят, и тогда свои люди ему точно не помешают, а, возможно, будут просто необходимы.
Демельза сунула в камин скрученный лист бумаги и стала зажигать свечи. С кухни слышался плач Джереми, но она не двинулась с места.
— А если высадка закончится провалом?
— Если она не удастся, то это вряд ли случится до того, как мы дойдем до Кемпера. Поверь мне, очень важно, чтобы эту тюрьму захватили.
— Ты думаешь, что даже когда узники будут свободны, их могут не... как там это называется?
— Репатриировать. Да, такое возможно. Тех, кто выживет.
Свечи потихоньку, словно нехотя разгорались. Демельза задернула шторы, и Росс ей помог. В этом году даже птицы неохотно начинали свои песни. Этим промозглым вечером огни здания подъемника в долине казались далекими и призрачными. Демельза задернула последнюю штору.
— Ты предупредила Дрейка по поводу его дружбы с мисс Морвенной? — спросил Росс.
— Нет. Запреты редко останавливают влюбленных, Росс.
— Я знаю. Но на этой неделе должны вернуться Джордж и Элизабет. Не хотелось бы, чтобы снова разгорелась старая вражда между нашими семьями.
— Я спрошу Сэма, — сказала Демельза. — Спрошу, видятся ли они еще.
Вошла Бетси-Мария Мартин, чтобы зажечь свечи, но увидев, что те уже горят, собралась уходить.
— Что-то с мастером Джереми? — спросила Демельза.
— Если позволите, мэм. Не ест он своего хлеба с молоком. Миссис Гимлетт пыталась его накормить, а он не желал и стал молотить ложкой в тарелке и расплескал молоко по всей кухне, миссис Гимлетт пришлось его шлепнуть, а это ему не понравилось.
— Это уж точно, — сказала Демельза. — Спасибо, Бетси.
Девушка ушла.
— Что ты имел в виду, Росс, когда говорил о тех, кто выживет?
— Что? Ах да, в тюрьме. Ну, именно то, что сказал.
— Вероятно, ты рассказал мне не всё.
— Я слышал куда больше, но не хотел мучить тебя подробностями, а в особенности Кэролайн.
—
Росс взглянул на жену.
— Там был один голландец, его выпустили в феврале, думаю, из-за того, что Франция и Нидерланды заключили мир. Он провел шесть месяцев в Кемпере и видел, как туда поместили многих англичан. Одного моряка застрелили за то, что глядел в щель в воротах, его труп валялся там несколько дней. Пленные живут на черном хлебе и воде, и хотя воды в колодце полно, им дозволяют ходить к нему только дважды в день, а хранить воду негде. Многих пригнали от места пленения почти нагишом и избитыми, украв все пожитки. Любое серьезное нарушение наказывается смертью, а любые беспорядки в лагере означают лишение пищи и воды на много часов. Никаких медикаментов, нет одеял. С офицерами обращаются хуже, чем с остальными, поскольку они олицетворяют правящий класс Англии. Беременная французская крестьянка попыталась передать пленным миску супа, и стражник всадил ей штык в живот. Офицер поблагодарил его за этот поступок. В общем, можно долго рассказывать. Свирепствуют тиф, инфлюэнца, цинга и прочие болезни. Дуайту будет чем заняться, если он еще жив.
Демельза опустилась на колени на бархатную кушетку рядом с Россом, откинула волосы и посмотрела на него.
— В феврале он был жив.
— Да. В феврале он был жив.
Поднявшийся ветер бросал струи дождя в окна. Вода бурлила в новом водостоке.
— Не понимаю, Росс. Что такое вселилось в людей? Или это только французы такие кровожадные?
— Нет. Хотя они пережили гражданскую войну и такие лишения, которых мы, к счастью, избежали.
— Ну да... Но оглянись вокруг и посмотри на людей. По большей части они не выглядят озлобленными. Простой народ живет тяжело и тяжко трудится. Лишь немногие могут на досуге насладиться жизнью. Но и все остальные, все они, не кажутся злобными. Я не получила утонченное воспитание, но видела мало зла. Едва ли...
— К примеру, каждую ночь тебя избивал пьяный отец.
— Ну да, — она помолчала, немного выбитая из колеи. — Но ведь только спьяну...
— Или те мальчишки, которые связали Гаррика с кошкой хвостами просто ради забавы.
— Да... Но они же просто мальчишки, заслуживающие хорошей порки. Но я все равно не понимаю, откуда берется зло в людях вроде тех, о ком ты толкуешь. Да ведь та женщина была своя же! Никак не могу этого понять, Росс.
Он положил руку ей на шею и пробежался пальцами в том месте, где кудрявились черные волосы.
— Наверное, это потому, что в тебе самой так мало злого.
— Нет, нет. Я так не думаю. Я совсем не о том. Я не верю, что в обычных людях коренится это зло. Возможно, это что-то вроде лихорадки, которая прилетает с ветром, как холера или чума — прилетает с ветром и оседает на каких-то людях или на целом городе, или стране. Все становятся жертвами.
Росс поцеловал ее.
— Это объяснение ничем не хуже любых других.
Демельза чуть-чуть отодвинулась, чтобы увидеть выражение его лица.
— Не смейся надо мной, Росс.
— Я вовсе не смеюсь, точнее, не так, как ты себе представляешь. Совсем не свысока, поверь. В последнее время я частенько боюсь оказаться ниже тебя в суждениях о людях.
— Не думаю, что у меня есть какие-то суждения, по крайней мере те, которыми стоит гордиться. Наверное, я просто более земной человек по сравнению с тобой. Я как Гаррик — могу учуять друга.
— Или врага?
— Иногда.
— А Толли Трегирлс?
— О, он не враг, — нахмурилась Демельза. — Пожалуй, опасный друг.