Заточенная в Золотой Клетке

АlshBetta

– Ваша страна является настолько дикой, что вы собираетесь застрелить меня?

– Не я, а наша оппозиция! – пожал плечами Халиф, смотря во все глаза на Каллена. – Это в ваших интересах, – отказаться от этих россыпей, если хотите жить!

– Вы за себя побеспокойтесь, Ибн, – зло произнес Каллен. – Правительство ведь и до вас доберётся и ещё неизвестно кого из нас застрелят!

– Мистер Каллен, советую вам быть поосторожнее со словами! – медленно и с угрозой произнес мужчина.

– В общем, я не принимаю ваше предложение. Предлагаю встретиться завтра и уже с вашими новыми условиями,

обсудить это снова! – вставая с кресла, сообщил Каллен.

– Я так понимаю, вы отказывайтесь отдавать нам алмазные россыпи, мистер Каллен? – зло, блестя глазами, спросил Ибн-усууд.

– Вы абсолютно правы, Халиф! – усмехнулся Каллен. – До завтра! – и вышел из комнаты, возвращаясь к себе в апартаменты. Гневный араб отправил переводчика подальше и, выйдя на улицу, направился к своему сыну, известному как лучший командующий оппозиционным отрядом.

Войдя в свой дом насквозь пропахший ароматизированными свечами и, сжигаемым для тепла лошадиным навозом, он подозвал к себе сына Бали и когда тот сел перед ним, завел разговор:

– (- Здравствуйте,, отец, почему вы так рано? Как прошли переговоры?)

– ! (- Даже не спрашивай сын мой, этот американец возомнил себя самим Аллахом, отказываясь отдавать нам нашу же землю!)

– (- И что же вы будете делать, отец?)

– . - . (- Этот человек утратил инстинкт самосохранения, он не поверил тому, что я говорил ему о наших группировках.Ну что же, не поверил, значит, такова судьба - узнать перед смертью.)

– (- О чем вы, отец?)

– . .. : !

– ! (- О том, сын мой, что завтра я переговорю с ним вновь, обсужу какие-нибудь глупости вроде подписания нами мирного договора и в час дня выведу на площадь. Ты будешь там с нашим главным снайперским отрядом. Все должно пройти за тридцать пять секунд. Я даю тебе пять секунд на прицел: стреляй прямо в сердце, и не дай Аллах тебе промахнуться!)

– ! (- А как же правительство Америки, отец? Наверняка этот человек значим в своей стране!)

– (- Если так, то ему организуют роскошные похороны!)

– (- Операцию нужно провести в час дня?)

– ! (- Не минутой позже, Бали)

– ! (- Слушаюсь отец! Да хранит вас Аллах!)

– ! (- Да будет с тобой Аллах, Бали!)

***

– Позвольте, Ибн-усууд, - продолжал Эдвард на следующий день, сидя напротив араба и не подозревая, что ждет его через пару минут. – Вы предлагаете мирный договор?

– А почему бы нет, мистер Каллен? – искренне удивлялся мужчина, нервно теребя по креслу пальцами.

– Ваша позиция изменилась за сутки?

– Я посоветовался с другими, - неоднозначно ответил Халиф.

– С кем? – непонимающе переспросил Эдвард.

– Это не важно, мистер Каллен, бумаги при вас? – напряженным голосом спросил Ибн, видя что часы на стене показывают без пяти час.

– Конечно, – Эдвард нахмурившись, взглянул на араба, подозревая, что что-то здесь не чисто. С чего бы ему пересматривать свои представления о россыпях? Он видимо пытается ввести его в заблуждение.

– Тогда давайте подпишем их! Мои представители ждут нас на площади! – вставая, пригласил за собой Эдварда араб.

– На площади? – ещё больше нахмурился Каллен.
– С чего бы?

– Это

наши традиции! – безнаказанно врал араб, ведя Эдварда к выходу на площадь.

Солнце палило во всю и от смога, исходящего от камней, было невыносимо жарко. Эдвард загородил солнце рукой, что бы оно его не слепило и как только он это сделал, Ибн исчез. Эдвард оглянулся, но не нашел его.

И тут часы пробили полдень.

Ровно стоящий Эдвард внезапно наклонился, заметив под ногами какой-то странный предмет, похожий на патрон, как вдруг что резко вонзилось ему между плечом и шеей с левой стороны с такой силой, что казалось, вся земля содрогнулась. Он ещё не знал, что наклонившись посмотреть на патрон, он спас себе жизнь. Промазавший снайпер попал не в сердце…

Эдвард даже не представляя, что происходит, прижал руку к окровавленному месту и, озираясь, попытался понять, откуда был произведен выстрел, ведь ясно, что это.

Внезапно послышался звук полицейских сирен, и Ибн, чертыхнувшись, подал знак сыну и они быстро покинули свои посты, скрываясь в неизвестном направлении.

Рана, полученная только что, кровоточила и Эдвард насилу добравшись до древней стены, окружающей площадь, опустился на горячие камни и, тяжело дыша, прикрыл глаза. Жара, боль и кровь – вот она Африка и вот оно, состояние Эдварда Каллена сейчас. Кто ему поможет? Кто спасет? Где его Белла?

Он хотел позвать её, хотел увидеть, хотел обнять, ведь она всегда придавала ему силы, делала боль терпимой, но теперь в его исстрадавшемся сознание пробилась мысль реальной действительность.

Он не нужен ей, не нужен своей маленькой девочке! Он обречен умирать в одиночестве, в гордом, молчаливом и жарком, словно бы аду, одиночестве…

========== Глава 24 - Открытия и размышления ==========

Всю ночь у Беллы было какое-то странное чувство обеспокоенности. Она не могла сомкнуть глаз, но не от страха как это обычно бывало, а от бешеного волнения, волнения за Эдварда. Она уже сто раз обвинила себя во всех смертных грехах, признала свои ошибки и то, что вела себя словно маленькая, неразумная девочка. А теперь её прошибал ужас за Эдварда, она не знала почему, но чувствовала это. Но это глупо. Каллен вернётся через пару дней и она извинится. Он простит её и все будет как раньше – по крайней мере, она очень на это надеялась.

А сейчас она бродила по библиотеке, заостряя внимание на каждой из книг нижней полки. Она обошла уже ползала и потратила на это почти полдня. Утром она пришла сюда, а теперь время близится к обеду. Внезапно, отвлекая девушку от размышлений, на её глаза попалась та старая груда книг, которые Эдвард назвал «пережитками средневековья», она усмехнулась и уже было прошла мимо этой стопки пыльных листов, но какая-то высшая, неизведанная сила затормозила Беллу, возвращая к этой пыльной куче. Белла сама не понимая, что делает, опустилась перед книгами на колени и принялась перебирать их одну за другой, ища то, о чем не знала даже она.