Затонувшие города
Шрифт:
– Что тебя на самом деле грызет?
– Сальваторе еще кое-что сказал. – Она подняла обрубок правой руки, покрытый бурой морщинистой кожей. – Он сказал, Тани осталась бы жива, если бы доктору помогало больше рук.
– И что? Думаешь, так и есть?
– Может быть, – Маля сплюнула вниз и проследила плевок до самой земли, – мы с доктором хорошо работаем вместе, но руки у меня и в самом деле нет.
– Если ты хочешь жаловаться, то лучше сразу пойти к Армии Бога и попросить отрезать счастливую левую. Они с удовольствием закончат,
– Ты прекрасно понимаешь, что я хочу сказать. Я не жалуюсь, что ты меня спас. Но я не могу выполнять никакую тонкую работу.
– Ты делаешь все это гораздо лучше меня, а у меня все пальцы целы.
– Ты отлично справишься с медицинской работой, если попробуешь. Тебе нужно быть более внимательным и читать то, что доктор говорит.
– Ну да, тебе это, наверное, легко. А у меня от этих буковок голова кружится, – Мыш пожал плечами, – может быть, мне можно читать здесь, наверху? Ненавижу сидеть в хижине с фонарем. Не люблю запертых помещений.
– Понимаю, – отозвалась Маля.
У нее тоже порой бывало такое ощущение. Когда сжимается грудь и чувствуешь, что Норны где-то рядом и готовы убить тебя. При этом трудно сосредоточиться на книге или хотя бы сидеть тихо. Некоторые называют это судорогами отродий. Если ты видел войну, то будешь ими страдать. Может быть, больше. Может, меньше. Но обязательно будешь.
Мыш, например, казался совершенно спокойным, только когда уходил в джунгли, охотился или ловил рыбу. Все остальное время он нервничал, дергался, не мог усидеть на месте и уж конечно не мог ни на чем сосредоточиться. Иногда Маля думала, на кого бы он стал похож, если бы спокойно вырос на ферме своих родителей, если бы патруль одного из вождей не убил его семью. Может быть, Мыш стал бы спокойным и тихим. Может быть, он смог бы читать целый день или спать в доме и не бояться, что солдаты крадутся где-нибудь в темноте.
– Эй, – Мыш ткнул ее в плечо, – ты куда?
Маля испугалась. Она даже не поняла, что наклонилась над пропастью. Мыш задумчиво смотрел на нее.
– Не надо так, – сказал он, – я подумал, ты сейчас свалишься.
– Не надо со мной нянчиться!
– Если бы я этого не делал, ты бы померла давно. От голода, или бы тебя кто-нибудь зарезал. Тебе нужна мамочка, Мыш, ошметок несчастный.
– А если бы не я, тебя бы забрал патруль уже много лет назад.
– Ты про свою стратегию? Про Сунь Цзы? – фыркнул Мыш.
– Если бы я понимала в стратегии, я бы придумала, как выбраться отсюда. Увидела бы, что все рушится, и добралась бы туда, где еще оставались корабли.
– И почему же ты не ушла?
– Мама все говорила, что за нами тоже пришлют лодки. За иждивенцами. Все говорила и говорила. Что лодок хватит на всех, – Маля скорчила гримасу, – она вела себя как дура. И не мыслила стратегически. А теперь отсюда уже не уйти.
– А ты думала, что будет, если пойти на север? Пробраться через границу?
Маля посмотрела на Мыша.
– Койволки, пантеры, вожди, да
– Так Мафуз говорит.
– Крабы в котле, которые тянут друг друга на дно, а сами варятся заживо.
Мыш расхохотался:
– Ты говоришь прямо как он. Такая вся несчастная и разочарованная.
– Ты бы его видел после того, как я кинулась на Амайю. Понял бы, что такое разочарование. – Маля злобно взмахнула обрубком руки. – Как будто, будь я милой и вежливой, они бы все решили, что я прямо подарок от Бога-Мусорщика. – Она фыркнула.
Мыш засмеялся.
– Ты будешь сидеть тут и жалеть себя или расскажешь мне что-нибудь, чего я еще не знаю?
– А что тут скажешь? В фундаменте завелась рыба, а я не заметила? – Маля пихнула Мыша. – Какие новости, отродье? Почему бы тебе не рассказать мне что-нибудь новое?
Мыш с хитрым видом кивнул в сторону Затонувших городов:
– Они снова сражаются.
Маля расхохоталась.
– Ты бы еще сказал, что они тонут.
– Я серьезно! Они стреляют из чего-то другого. Что-то большое. Я не знал, в курсе ли ты. У них какая-то большая старая пушка.
– Я ничего не слышу.
– Ну, тогда прислушайся! Потерпи чуть-чуть. Они все утро из нее палили и снова будут.
Маля посмотрела на горизонт, на торчащие из джунглей останки Затонувших городов. Железные шпили царапали небо. На некоторых из них горели огни. Над центром города повисло облако дыма, бурое и тяжелое. Она прислушалась.
Далекий грохот выстрелов, но ничего интересного. Парочка АК. Может быть, охотничий карабин. Так, фоновый шум. Кто-то стреляет в джунглях, может быть, просто тренируется. Ничего…
Раздался взрыв. Железная балка, на которой сидели Маля с Мышом, дрогнула.
Маля дернулась.
– Мать твою, это же пушка!
– А я тебе говорил, – оскалился Мыш. – Сначала я подумал, что это динамит. Но они все продолжали и продолжали стрелять. Грохотали где-то вдалеке. Наверное, нашли огромный склад старых боеприпасов.
И, как будто соглашаясь с его словами, послышался очередной взрыв, а еще они увидели вспышку и облако дыма, быстро поднимающееся к небу. Очень много дыма и очень громкий взрыв для такого расстояния. Они видели вдаль миль на пятнадцать, не меньше.
– Это девятьсот девяносто девятая, – сказала Маля.
– Что?
– Большая старая пушка. Серьезная артиллерия. Такие были у миротворцев. Они стреляли в вождей. Нацеливали ее с помощью какого-то шпионского оборудования и выпускали огромную бомбу прямо на Армию Бога, Ополчение свободы или еще куда. Когда миротворцы уходили, они их все заклепали, чтобы не дать использовать вождям, но это точно девятьсот девяносто девять.
– Думаешь, Китай снова отправил миротворцев? – спросил Мыш, – уничтожить все армии окончательно?