Затруднение Джареда
Шрифт:
День за днем чувства становились все сильнее, поднимаясь в ней, словно прилив, наполняя ее, пока не осталось для нее больше ничего имеющего значения. Несмотря на кажущуюся незаинтересованность, она часто ловила себя, когда глядела на Джареда и боролась с постоянной потребностью прикоснуться к нему, когда они бывали вместе, и ее пульс ускорялся при первом же звуке его голоса.
Даника все еще была слишком осторожна, чтобы кинуться сломя голову во что-либо, и в этом заключалась основная причина, почему она решила противостоять Джареду и узнать правду о
Именно это она говорила себе, готовя на кухне. Уговаривала себя, заворачиваясь в потрепанное спокойствие, ради защиты, которую оно еще могло ей предложить. И, именно это девушка говорила себе, когда в скорости пошла впускать Джареда.
Даника оделась умышленно неброско. В длинный, красный свитер под горло с капюшоном поверх удобных черных брюк — наряд, в котором, она чувствовала себя удобно, и о котором Джаред ничего не сказал. Не то что бы она чего-то ожидала, разумеется, хотя всегда говорили, что красный определенно ее цвет.
Мужчина принес вино, не тратя зря время, бросил пиджак на спинку дивана и ослабил галстук. Даника заметила пистолет, который он носил также непринужденно, как большинство мужчин носили часы.
Девушка тихо заметила,
— Так любопытно принимать вооруженных гостей к ужину. Ничего, если я поинтересуюсь, — ты же, говоря технически, вне своей юрисдикции, не следовало ли оставить пистолет в Париже?
Джаред посмотрел на кобуру, слегка поморщился и стал ее снимать.
— Прости. Я настолько привык к ней, что иногда забываю. — Он сдернул кобуру движением плеча и положил ее на пиджак.
— Ты не ответил на мой вопрос.
— Ты права. Технически говоря, я не должен носить здесь оружие, особенно тогда, когда полиция Сан-Франциско официально не в курсе того, что я делаю в их прекрасном городе.
— А неофициально? — спросила Даника, идя на кухню.
Джаред пошел следом, закатывая рукава своей белой рубашки.
— Боюсь, об этом, тоже мало кто знает. Макс попросил комиссара полиции об услуге, а так как никто не отказывает Максу Баннистеру, у меня есть специальное разрешение носить и использовать пистолет. Но кроме комиссара, только еще один коп в этом городе знает, чем я здесь занимаюсь. Инспектор Кейн Тейлер. Напомни мне оставить тебе его номер, просто на всякий случай. Я должен был сделать это уже давно.
Даника помешала кипящий соус и начала греть воду для спагетти, чтобы дать себе минуту перед ответом. Несмотря на то, что она знала о его работе, Даника никогда не думала о потенциальной опасности, — не тогда, когда они были женаты, ни теперь. Но его слова о том, что инспектор Тейлер знает о его делах, были отрезвляющими, даже устрашающими.
Джаред готовил ловушку для преступника, который, сам по себе, был достаточно опасен. Но, также, он действовал в одиночку, работая «неофициально» и без поддержки парижского офиса или местной полиции, — и это во много раз увеличивало опасность. Даника подумала, что он рисковал своей жизнью. И мог проиграть.
—
— Вон тот ящик, — ответила она автоматически, указав рукой. — А бокалы в шкафчике над посудомоечной машиной.
Джаред нашел все и проворно открыл вино.
— Чем я могу помочь? — спросил он у нее.
Удивившись, девушка сказала,
— Я не считала тебя помощником на кухне. Ты раньше таким не был.
— Раньше я был надменной скотиной, — наливая вино в два изящных бокала, ответил Джаред. И когда Даника промолчала, он посмотрел на нее с легкой улыбкой и весельем в глазах. — Ты могла бы хотя бы притвориться, что не согласна.
Девушка вдруг улыбнулась ему, чувствуя удовольствие и замешательство от поддразниваний. Это было совсем иное настроение, отличное от привычного безразличия, и Даника не была уверена, как следует на это реагировать.
— Хорошая хозяйка никогда не спорит с гостем, — пробормотала она. — Однако, если ты, в самом деле, хочешь помочь, можешь сделать салат. Все находится возле раковины.
Джаред, слегка поклонившись, протянул ей кубок с вином. — С удовольствием, мэм. И просто, чтобы ты знала, так вышло, что я теперь замечательный повар. Это делает одинокую жизнь несколько более терпимой.
— А как насчет мытья посуды после?
— Не испытываю особого энтузиазма, но не против. Если я чему-то и научился, так это тому, что не стоит заставлять справляться с беспорядком кого-то другого.
Даника понимала, что он говорил не просто о грязной кухне, но не стала на этом зацикливаться. Она уже и так была на взводе от осознания потенциальной опасности для него, и не желала начинать еще одну безрадостную тему. Вместо этого девушка занялась готовкой у плиты, а Джаред принялся резать салат, и они стали работать по-дружески вместе.
Разговор во время еды касался рутины, и только когда кухня была убрана, посудомоечная машина загружена, и они перешли с кофе в гостиную, вот тогда Даника напряглась сильнее. Занавески были опущены, снаружи уже начало темнеть, и они были, как бы, огорожены от всего остального мира, были совершенно одни. Только теперь девушка осознала, насколько для нее будет тяжело сделать то, что она намеревалась совершить. Как она могла спросить Джареда о его чувствах, о его намерениях? Что она могла ему сказать?
Ты все еще хочешь меня? Пожалуйста, если нет, пожалуйста, скажи мне об этом сейчас, пока у меня еще есть шанс пережить это…
— Дани?
Сидя на диване всего в футе от него, Даника наклонилась вперед, чтобы поставить свою чашку возле его чашки на столик. Что она могла сказать? Устроившись в уголке дивана, со сложенными на коленях руками девушка смотрела на него, надеясь, что ее чувства не заметны. Казалось, что она не могла думать ясно, и когда она все-таки решилась, то скорее выпалила эти слова.