Затруднение Джареда
Шрифт:
— Я уже почти закончила работу здесь. Через несколько дней коллекцию можно будет переправлять в музей.
Джаред слегка кивнул, его лицо было серьезным, а выражение голубых глаз непонятным.
— Макс просто впечатлен. Если тебе когда-нибудь понадобиться рекомендация, он даст тебе просто блестящую.
Она хотела рявкнуть, к чертям Макса! Но, разумеется, не сказала ничего подобного. Даника была слишком спокойной и сдержанной женщиной, чтобы выйти из себя, по крайней мере, так говорили люди.
Девушка ровно сказала,
—
— Неужели? — в его голосе не было эмоций и ничего явного не просматривалось в выражении лица. С таким интересом, он мог бы спрашивать, который час.
Ее необычный и незнакомый гнев утих так же быстро, как и появился, оставив совсем несчастной и холодной от боли. Джареду было наплевать на нее, подумала Даника, если упоминание о ее отъезде так мало его волновало. Девушка отвела взгляд от его спокойных глаз, пытаясь вернуть скрывшуюся гордость.
Потом она заметила нечто, вызвавшее в ней прилив надежды. Даника посмотрела на его руку, лежащую на бедре. Сильная и красивая рука навевала жаркие воспоминания о его прикосновениях и ее отзывчивости на них. Также она поведала ей еще кое о чем. Несмотря на его неэмоциональное лицо и спокойные глаза, рука напряглась так крепко, что костяшки пальцев сияли белизной сквозь загорелую плоть.
Медленно, глядя на эту руку из-под ресниц, она промурлыкала,
— Ты не собираешься просить меня остаться?
— Нет, — спокойно ответил Джаред, но его кости, казалось, скрутились под кожей, когда рука сжалась еще крепче.
Даника посмотрела ему в лицо, и наконец, поняла. Если она позволит этому разговору закончиться, Джаред ни слова не скажет, чтобы его возобновить. Его дружеское отношение продолжится, пока она не помашет ему на прощанье с самолета, следующего на восток. Он отпустит ее, не протестуя, — не потому, что ему наплевать, а потому, что он слишком заботиться о ней. Потому что он собрал все крупинки своей невероятной силы воли, решив не совершать, ни единой ошибки из тех, что совершил в первый раз.
Джаред хотел быть уверен, что Даника останется стоять крепко на своих ногах, не испытывая давления с его стороны и не будучи ошеломленной его эмоциями. Что бы между ними не произошло, это должно было стать ее идеей, ее выбором. Выбор девушка уже сделала, но не могла не думать о цене уязвимости, сможет ли она себе такое позволить.
После долгого молчания, она Даника сказала.
— Даже, если я этого хочу?
Мышцы на его челюсти дернулись, когда он сжал зубы, а глаза стали любопытно непроницаемыми.
— А ты этого хочешь? — отрывисто спросил мужчина.
— Это зависит от тебя, Джаред. Если ты решил, что больше меня не хочешь, тогда я уеду. Но если ты все еще желаешь меня… я бы хотела остаться.
— Почему? Просто потому, что я
— Нет. Потому что я тоже тебя желаю.
Он тяжело вздохнул, словно задерживая дыхание, но оставался неподвижным.
— Ты уверена, Дани?
— Что хочу тебя? Да, уверена.
Мужская рука поднялась с бедра, и сжатые пальцы вытянулись, Джаред коснулся ее щеки. Даника поворачивала голову, пока ее губы не коснулись шершавой теплоты ладони.
С хриплым стоном, Джаред притянул ее в свои объятия и накрыл ее рот. Даника растаяла, прижавшись к нему, ее руки скользнули вокруг его шеи, а губы жадно раскрылись под нажимом рта. Желание прошло по ней с настоящим жаром чистой энергии, эта сила была изумительной.
Она удивленно поняла, что это был не просто поцелуй. Это было сродни взрыву. Прямо как тогда в музее, несколько дней назад, когда он занимался с ней любовью, доведя ее желание до лихорадочного пика. Теперь он не был отстраненным или безразличным, не просил ее ответа, и в нем не было ничего, похожего на спокойствие.
— Боже. Дани, — прошептал он ей в губы. Лицо мужчины было настолько напряжено, что казалось маской, и эта маска пылала таким голодом, словно в гримасе боли.
Даника дотронулась до его лица дрожащими пальцами, когда их дыхание смешалось, внутри нее все встрепенулось в почти болезненном ожидании. Вот это Джаред и подразумевал, когда заявил, что она была слишком молода, чтобы полностью ответить ему, пока они были женаты, потому что Даника не припоминала подобной настойчивой потребности.
Ее сердце быстро и сильно билось, как будто девушка была почти на финише ужасного марафона, или гонки, в которой ей следовало победить, чтобы жить. Она не могла сказать ни слова, но чувствовала, что сойдет с ума, если он сейчас же не займется с ней любовью.
Джаред резко вздохнул, и снова поцеловал ее, медленное проникновение его языка было настолько эротичным, что Даника всхлипнула и снова закрыла глаза, испытывая голод. Ее груди были болезненными, горячими и налившимися. А она хотела умолять его коснуться их руками, избавиться от ее свитера и лифчика, и от всего остального из-за того, что одежда была невыносимой, Даника желала быть обнаженной в его объятиях.
Девушка почувствовала, как рука скользнула под край свитера, прошла по позвоночнику, что заставило двинуться навстречу его прикосновению также эротично, как двигается кошка, когда ее гладят — чувственно и бездумно. Она еще сильнее прижались к его твердой груди, и захныкала, словно моля о чем-то.
Джаред что-то пробормотал, но Дани не смогла этого понять, он на мгновение крепко прижал ее к себе, как будто хотел, чтобы их тела стали единым целым. И снова двинулся, все еще целуя. Крепко держась за него, губы к губам в дикой ласке, девушка почувствовала, как ее поднимают с дивана. Потом, почти сразу же, ощутила толстую поверхность ковра под собой, когда ее опустили на пол.