Затворник из горной твердыни
Шрифт:
– Кэб!
– позвал он.
Тотчас же из потока транспорта по Кэрни-стрит отделился один велокэб. Водитель остановился у самого бордюра, его худое загорелое лицо лоснилось от пота, тяжело вздымалась грудь.
– Слушаю, сэр.
– Отвези меня к "Ниппон Таймс Билдинг", - приказал Тагоми, опускаясь на сиденье и устроившись поудобнее.
Яростно завертев педалями, водитель велокэба тут же занял место среди других велокэбов и машин.
Уже был почти полдень, когда Тагоми добрался до "Ниппон Таймс Билдинг". Едва войдя в вестибюль, он распорядился,
– Это Тагоми, - сказал он, когда связь была налажена.
– Доброе утро, сэр. Пока вас нет, чувствую себя как безработный. Испытывая самые мрачные предчувствия, я позвонил к вам домой в десять часов, но ваша жена сообщила мне, что вы ушли, не сказав ей куда.
– Порядок наведен?
– спросил Тагоми.
– Не осталось и следа.
– Точно?
– Даю слово, сэр.
Тагоми положил трубку и направился к лифту.
Наверху, при входе в кабинет, он позволил себе краем глаза провести кратковременную проверку. Действительно, как ему и обещали, ни малейших следов. На душе стало легче. Никто бы и не догадался, если бы не видел собственными глазами. Историчность, вплетенную в нейлоновое покрытие пола.
В кабинете его встретил мистер Рамсэй.
– Ваша храбрость явилась главной темой хвалебной статьи в "Таймс", начал он.
– В ней описывается...
– Увидев выражение лица Тагоми, он осекся.
– Отвечайте на вопросы, касающиеся безотлагательных дел, - сказал Тагоми.
– Генерал Тедеки? То есть бывший мистер Ятабе?
– Скрытно отбыл в Токио. После нескольких отвлекающих маневров различного рода.
– Расскажите, пожалуйста, подробно обо всем, что касается мистера Бейнса.
– Не могу сказать ничего определенного. Во время вашего отсутствия он появился здесь на короткий период, даже как-то тайком, но ничего не сказал, - Рамсэй замолчал в нерешительности.
– Наверное, он возвратился в Германию.
– Для него лучше было бы отправиться на Острова Метрополии, - заметил Тагоми, обращаясь, главным образом, к самому себе. В любом случае, теперь главное беспокойство связано со старым генералом. А это уже за пределами моих возможностей, подумал Тагоми. Моих лично, моего учреждения. Здесь воспользовались мною, что, естественно, было и правильным, и целесообразным. Я был их - как это они считают? Их прикрытием.
Я - маска, за которой скрывается реальность. За мной, спрятанная, продолжается действительность, тщательно оберегаемая от посторонних любопытных глаз.
Появилась очень взволнованная мисс Эфрикян.
– Мистер Тагоми, меня к вам послала дежурная.
– Успокойтесь, мисс, - произнес Тагоми. Течение времени продолжает увлекать нас за собой, подумал он.
– Сэр, здесь германский консул. Он желает поговорить с вами.
– Она перевела взор с него на Рамсэя, затем снова на Тагоми, лицо ее стало неестественно бледным.
– Говорят, что он был уже в этом здании раньше, но поскольку было известно, что вы...
Тагоми решительным жестом дал ей понять, чтобы она замолчала.
– Мистер Рамсэй, напомните мне, пожалуйста,
– Фрейгерр Хуго Рейсс, сэр.
– Теперь вспомнил.
– Ну что ж, подумал он, по-видимому, мистер Чилдэн удружил мне, отказавшись принять револьвер.
Не выпуская из рук портфель, он покинул кабинет и вышел в коридор.
Здесь стоял хрупкий на вид, хорошо одетый белый. Коротко подстриженные волосы цвета соломы, черные блестящие европейские кожаные полуботинки, прямая осанка. И, как у женщины, мундштук из слоновой кости. Несомненно, он.
– Герр Хуго Рейсс?
– произнес Тагоми.
Немец наклонил голову.
– Так уж сложилось, - сказал Тагоми, - что уже в течение длительного времени вы и я все свои дела улаживаем по почте, телефону и так далее. Но никогда до сих пор не встречались лицом к лицу.
– Большая для меня честь, - произнес Хуго Рейсс, сделав несколько шагов навстречу, - даже несмотря на прискорбно огорчительные обстоятельства...
– Весьма сомневаюсь, - прервал его Тагоми.
Немец удивленно поднял бровь.
– Простите меня, - сказал Тагоми.
– Что-то мое восприятие несколько затуманилось из-за указанных вами обстоятельств. Непрочность телесной субстанции - такой можно сделать вывод.
– Это ужасно, - сказал Рейсс, качая головой.
– Когда я впервые...
Тагоми снова не дал ему договорить.
– Прежде чем вы начнете свой молебен, позвольте мне сказать несколько слов.
– Конечно.
– Я лично застрелил двух ваших агентов СД, - сказал Тагоми.
– Полицейское управление Сан-Франциско вызвало меня, - начал Рейсс, обволакивая обоих зловонными клубами сигаретного дыма.
– Я несколько часов провел в участке на Кэрни-стрит и в морге, а потом мне дали прочесть отчет, который ваши люди передали в следственный отдел полиции. Это, безусловно, ужасно.
Тагоми хранил молчание.
– Тем не менее, - продолжал Рейсс, - утверждение о том, что эти террористы связаны с Рейхом, ничем не подтверждается. Я лично считаю, что весь этот инцидент - какое-то сплошное безумие. Я не сомневаюсь в том, что вы поступили совершенно правильно, мистер Тагори.
– Тагоми.
– Вот вам моя рука, - произнес консул, протягивая руку.
– Давайте пожмем друг другу руки в знак джентльменского соглашения больше не возвращаться к этой теме. Она недостойна нашего внимания, особенно в этот переломный период, когда любая неразумная излишняя гласность может только еще больше воспламенить умонастроение толпы во вред интересам обеих наших стран.
– Вина за это, тем не менее, так и остается на моей совести, - сказал Тагоми.
– Кровь, герр Рейсс, не смывается столь же легко, как чернила.
Консула, казалось, эти слова повергли в замешательство.
– Я страстно желаю получить прощение, - продолжал Тагоми, - хотя вы и не в состоянии дать мне его. Никто не в состоянии. Я намерен с этой целью прочесть знаменитые записки древнего богослова из Массачусетса преподобного Мэси. В них много говорится, как мне сказали о людской вине, адском пламени и других подобных материях.