Затворник
Шрифт:
– Что это он?
– спросил Пила.
– Рассветник спрашивает у ворот.
– сказал Вепрь.
– Как - говорит? Они что, живые?
– Нет, ворота не живые. Но того, кто через ворота пройдет в город, они будут помнить. И если человек сможет задать вопрос, то сможет услышать нужные слова.
Рассветник тем временем вернулся.
– Ну что?
– спросил его Клинок.
– И не пахнет. А может, и входил, только потом следы замел.
– И ворота в городе не одни.
– сказал Клинок.
– Думаешь, стал бы он петлять вокруг города, только
– сказал Рассветник.
– Это верно.
– согласился Клинок - А еще, если бы чуял что за ним погоня, так вернее ему бы было тогда вообще в город не заезжать.
– Так-то оно так.
Скоро из ворот показался всадник, на вид лет под пятьдесят, на длинногривом богатырском коне, сам одетый богато, как большой боярин, с мечом у левого бока и с булавой военачальника за поясом. На крупе его коня, как Пила у Коршуна, болтался бывший горюченец Жадина.
– Здравствуйте, господа.
– сказал всадник, приблизившись - У вас, что ли, дело от главного воеводы? Покажите!
Коршун предъявил ему барсову печать. Заговорил вместо него Рассветник:
– Я Рассветник, это мои люди: Коршун, Вепрь и Клинок. А тебя как звать, боярин?
– Я Борец. Наместник города и земли. Какое ваше поручение?
– Поручение у нас вот какое: - продолжал Рассветник - В город, по всему судя, то ли вчера, то ли сегодня утром, из Горюченского городища приехал один тамошний, так ты вели своим людям его разыскать.
– Схватить?
– спросил Борец.
– Нет.
– категорично ответил Рассветник - Хватать его можно только если он попробует выбраться из города. Надо только найти и сразу дать нам знать. Иначе может выйти беда. И разыскивать его надо тайно.
– Кого это, Краюху-то?
– удивился Жадина - От него какая беда может выйти?
– А это, парень, уже не твоего ума дело!
– рыкнул на него Коршун - Воевода! Убрал бы ты подальше, чтоб глаза не мозолил!
– сказал он Борцу.
– Иди на пост пока.
– велел Борец Жадине.
Рассветник объяснил дубравскому воеводе свой план:
Требовалось во-первых, опросить всех, кто со вчерашнего дня стоял в караулах - в воротах и в самом городе, не появлялся ли где горюченец. Во-вторых, узнать о нем на постоялых дворах - не останавливался ли на ночлег. Расспрашивать следовало тайно - без обысков, а с глазу на глаз. И не боярам с оружием ходить по кабакам гурьбой, а людям неприметным и поодиночке. Наконец надо было искать в прочих местах, где бывал Краюха, или у тех людей, кого он знал - и тоже без шума. Про это рассказывал уже Пила, вспоминая, в какие дворы они возили доски, и где останавливались. Тут же он описал Борцу и внешность Краюхи:
Ростом - обхват и широкую ладонь. Телом полный, лицом - круглый, губастый. Шея длинная. Глаза серые. Волосы - как пшеница, бороды нет, усы - перышками. На левом виске родимое пятно, на левой руке пониже локтя шрам (в яму упал в детстве) на правой ноге, повыше лодыжки - еще один (собаку соседскую дразнил)
– Еще вот, что: - добавил Рассветник без всяких "может
Пила если не успокоился, то по крайней мере, не встревожился сильнее. Хотя Краюху и будут теперь искать дубравские бояре, но и вязать или убивать на месте его вроде бы не собираются. И скорее всего, у Пилы будет возможность видеть, как Рассветник с помощниками повстречают его брата, и что потом будет. Но опять же, думал он, если эти четверо все-таки найдут Краюху, и на глазах у Пилы начнут убивать - что ему тогда делать? Верить, что перед ним в человеческом обличии злыдень и слуга черного колдуна, или бросаться спасать брата?
– Что он натворил-то?
– осведомился Борец.
– Он это, или не он - еще неизвестно.
– сказал Рассветник - А наше дело строго тайное. И если этот человек в Новой Дубраве, то разыскать его надо кровь из носу.
Борец уехал восвояси, а четверо витязей вместе с Пилой устроились отдыхать в условленном месте - за зарослью дикой яблони, в поприще от рва и мостика. Кафтаны и обувь от жары поскидывали. Плащи постелили на землю. Снял свое рубище и Пила.
– Поесть бы...
– тут же пожелал Коршун.
– После поедим. На вот, сухаря погрызи.
– сказал ему Рассветник.
Коршун взял у Рассветника сухарь, поглядел на него жалостливо, повертел в руках, да и бросил обратно в сумку.
– Перетерплю.
– Как хочешь.
– сказал Рассветник, подкладывая под голову седло.
– Поспим пока. Хорошо, если из города с ответом не задержатся. Кто на страже постоит?
– Я на страже буду стоять.
– сказал Вепрь.
– Добро. Если никого из города не будет, пока солнце вон-до того бугра дойдет - тогда толкни меня.
Рассветник и Клинок быстро заснули. Вепрь сидел, прислонившись спиной к стволу дерева и поглядывал в сторону дороги. Коршун лежал на боку, молча глядя перед собой, видимо полный грустных раздумий о сухаре, от которого так высокомерно отказался. Тут же на плаще лежал его чекан.
– Можно посмотрю?
– спросил Пила, кивая на оружие.
– Смотри.
– равнодушно согласился Коршун.
Пила взял молот и старался держать его как можно бережнее - впервые он держал в руках настоящее боевое оружие, поэтому поневоле проникся к нему некоторым трепетом. К тому же сработан чекан был на редкость искусно: Он был выкован как ворон, словно сидящий на конце рукояти. Длинный клюв служил острием, а хвост из четырех заостренных перьев - противовесом. Чекан был легкий, много легче топора, которым Пила рубил сучья, и не в пример удобнее - в самый раз, чтобы действовать одной рукой. Длинная рукоятка позволяла делать впечатляющий замах - такая вещица в руках опытного воина представилась Пиле действительно смертоносной.