Затянутое королевство: Приговор Лазаря
Шрифт:
Улавливая лучи лунного света, что продирались сквозь ветви дерева, он мечтал узнать причину ужасающей метаморфозы и докопаться до правды.
– Все уже спят, а мы нет, – вдруг пробубнил Джуно, повернувшись на бок. – Мы, как дозорные, сторожим чужой покой. Я прав, друг мой?
Ответ Избранного Кузней был краток:
– Ага.
И Польдаар к такому привык.
– Ясно… Кто-то не в духе и не хочет разговаривать. Я понял. Может, тогда ты мне составишь компанию, Уэйн?
– С радостью. О чём ты хочешь поговорить?
Он сел рядом с Польдааром, облокотившись на ствол дерева, и вытащил из подсумка маленькую ракушку-талисман.
– Я готов обсудить любую тему.
– Как тебе сражалось с шарфом на голове? И сразу ещё один вопрос. Почему именно шарф?
– У меня был капюшон с маской, но те здорово повредились в битве. Видишь ли, я наткнулся на отряд разбойников по дороге в Гуло. Один клинок мне чуть было в глаз не угодил, и после победы в нечестном бою мне пришлось шустро соображать. Ничего, кроме шарфа, не годилось на роль маски. Покупать что-то у местных бронников я не стал, потому как денег мало. Надо самому есть и кормить моего верного скакуна. Я бы, наверное, так и ходил в обмотках с торчащими во все стороны волосами, если бы не твой подарок. Спасибо, Польдаар.
– Не за что. Твой поступок заслуживает большей награды.
Слова любезного ильгала застали Уэйна врасплох – у него спёрло дыхание.
– В чём дело? Тебе тяжело дышать?
– Нет, просто… Я не привык к такой доброте. Редко её встречаю.
Он убрал ракушку в подсумок и высказал свою точку зрения:
– Награда – это не главное. Истинный подвиг мерит следующая за ним слава. Герой всегда идёт на риск. Например, он сражается с чудовищем… И что он получает в итоге? Самые красивые женщины мечтают разделить с ним ложе, богачи хотят одарить златом и серебром, ибо, по их мнению, бронза – это металл бедняков и кузнецов. А Короли? Они обещают подарить герою высокий титул и земли. Всё это не имеет значения. Главное – это песнь простого народа, несущая память о подвиге сквозь века. Я абсолютно уверен, что про короля Лавгута будут петь ещё сотни лет. И я тоже так хочу… Таким образом человек живёт вечно и вдохновляет остальных. Подвиг передаётся по миру…
– Ты практически слово в слово повторил свою речь, – нежданно вклинился Равус. – Серьёзно, пацан? Ты думаешь, мы идиоты?
Гневно приподняв брови, Вал’Гавсми облокотился на стальную длань. Он будто требовал ответа – держал невыносимую паузу и ждал, всматриваясь во тьму, таившую лик сладкоголосого парня под фиолетовым капюшоном. И когда стало ясно, что истина не высвободится по доброй воле, Равус сделал всё сам:
– Мать его гнать… Всё, больше ждать не хочу. Ты Уэйн Непрощённый Айнроус – старший сын Салливана Айнроуса Рассудительного, именуемого первым. Ты принц Тсандера, изгнанный собственным отцом по неизвестной причине.
– Чего? – всхлипнул Польдаар и уставился на Уэйна. – Ты принц?
Не в силах лгать сопартийцам, сын Короля взялся за капюшон.
– Это так очевидно, Равус?
– Да! Ещё как очевидно! Ты даже не пытаешься, пацан. Взял и повторил свою речь, которую зачитывал перед Салливаном. Я оскорблён. Как будто я идиот какой-то…
И Уэйн наконец показал себя. Рядом с Джуно и Вал’Гавсми сидел статный молодой человек двадцати пяти лет с каштановыми волосами до плеч. Волнистые, словно ветви плакучей ивы, они подчёркивали его подбородок с ямочкой и высокие скулы, несущие молву о своей неоспоримой причастности к королевскому роду. Как каждый
Польдаар же подметил другие.
Прямой нос изгнанного наследника, не тронутый ни боевой травмой, ни жалкой царапиной, говорил либо о беззаботной жизни принца, либо о его невероятных навыках воина, а голубые глаза, прекрасные, словно кристально чистые воды горного ручья, могли бы покорить сердце любой женщины. Жаль только, Уэйн пока не отыскал подходящую.
– Каков красавец, – подытожил ильгала. – Истинный новый гин!
– Я не хотел оскорбить вас моей жалкой тайной. Особенно тебя, Равус. Я прошу прощения. Когда я начинаю говорить о своей жизненной цели, меня немного заносит и случается конфуз.
– Конфуз не то слово, – отметил Избранный Кузней. – Но давайте не будем тратить время на бессмысленные замечания? Какова твоя история, сын короля? Говори же…
– Он прав, – присоединился Польдаар. – Ты ведь можешь поделиться с такими же изгнанниками, как и ты сам. Мы одинаковые. Нам не ведать собственных земель, не ведать божьей семьи, честной работы и людского признания. Нам не стать купцами, ремесленниками и теми, чей труд не обременён кровью. И нам не заслужить доверия простого народа. Когда на тебе метка, для него ты второго сорта.
Айнроус вдохновился речами человека-амфибии. Он показал метку на шее, и вмиг его басистый голос поглотила печаль.
– Салливана называют Рассудительным – он к каждому может найти подход. За всё время своего правления мой отец не допустил ни одной ошибки. Все просят у него совета, прислушиваются и получают по заслугам. Я думал, что я не исключение, но на деле его рассудительности на меня не хватило. Салливан изгнал меня из родного дома, потому что я… Я не соответствую его представлению об идеальном наследнике. Я не могу рассказать больше, уж простите. Мы знаем друг друга всего ничего. Вместо причин изгнания я лучше поведаю о том, как собираюсь покончить с ним.
– Валяй, пацан, – одобрил Равус.
Уэйн кивнул ему и, сжав кулаки покрепче, произнёс свою клятву:
– Я клянусь, что совершу великий подвиг, достойный Тсандера, и вернусь в родные земли с доказательством своей доблести! Со славной песнью, что простой люд сложит обо мне! И тогда я, наконец, заслужу прощение отца и займу рядом с ним своё законное место! Однажды я стану королём Тсандера!
– Ты хочешь быть правителем? – спросил Польдаар.
– Я хочу вдохновлять людей. Хочу, чтобы они верили в добро, несмотря ни на что. Таков мой путь. И так уж вышло, что до народа куда проще достучаться, когда у тебя на голове корона. Став королём, я смогу помочь многим. Как Лавгут сейчас.
Дослушав до конца, Равус с недовольной физиономией поднялся на ноги и облокотился на Таар-Итир, дабы самую малость сократить разницу в росте с Уэйном и Польдааром. Те встали напротив и ждали, что скажет самый старший из троицы.
– Короче… Это всё безумно мило, но мне насрать. Реально насрать на всякие там подвиги, королей и прочее дерьмо. Я просто хочу разобраться, что случилось с моим братом и если попутно… Я ещё раз повторю…
Говоря тоном магистра-кудесника, считающего всех вокруг идиотами, он выставил клинок перед собой, легонько ткнув Непрощённого в грудь.