Затянутый узел. Этап второй. Принцип домино

Март Михаил

6.

— Ну что скажете? — непонятно к кому обратился Масоха, когда все содержимое вещмешка разложили на полу в подсобке.

Профессор Берг надел резиновые перчатки и приступил к осмотру.

— В этом мешке продукты. Крупа, консервы, сухари, соль, спички, сахар. Что именно подбросили японцы, мы не знаем.

— Мы видели, как в мешок положили какой-то предмет. Один. И он должен отличаться от других, — заметил Зарайский. — Здесь пять

банок тушенки, произведенной в Хабаровске. Где японцам взять такие же? На прилавках сельпо стоят консервы, но они произведены в Красноярске.

— Вы правы, у вас наметанный глаз, Яков Алексеич, — поддержал его Ледогоров. — Одна из банок должна отличаться от остальных.

— Нашел!

Берг поднял банку с закручивающейся крышкой и поднес ее к горящей свече. Все придвинулись к нему.

— Отойдите подальше. Банка керамическая, а не железная. О керамических бомбах я вам прочту лекцию чуть позже.

— Что в ней? — спросил Кондрат.

— Этого мы не узнаем, дорогой лейтенант. Вскрывать ее нельзя. Как вы можете догадаться, одного человека травить не имеет смысла. На ужин каждый берет по банке, не станут же все есть из одной. Значит, когда откроют сосуд, зараза должна тут же рассеяться и отравить все в округе. Штаммы чумы, холеры, желтой лихорадки разносятся ветром или с помощью насекомых. В частности, блох. Эту дрянь мы должны закопать. Чем глубже, тем лучше.

— Ладно. Что будем делать дальше? — спросил Егор.

— С рассветом команда Лизы уходит в тайгу. Баба с возу, кобыле легче, они нам мешают.

— А ты откуда знаешь, Ледогоров?

— Не все спали, когда я в сельсовет заглядывал, слышал разговор. Люди из села уйдут, японцы успокоятся. Нам надо оставаться незамеченными, сидеть здесь, пока монахи не вернутся из тайги. Не знаю, сколько их, но думаю, что немного. Двое, трое или пятеро — не имеет значения. Важно другое. Они выжили и никуда не ушли. Лучшего источника информации нам не добыть.

— Почему их не тронули? — удивился Зарайский. — Если все село вымерло, как им удалось уцелеть?

— Уцелеть никто не мог, это исключено, — покачал головой Берг. — Чума или холера никого не пощадит. И японцы не станут разносить заразу у себя под носом, им здесь жить и работать. Люди сами ушли. Что касается монахов, то я полагаю, они не посмели бросить храм на разграбление. Вы обратили внимание на церковь? Она действующая, сквозь щель пробивается свет, а купола и кресты сверкают золотом.

— Очень похоже на правду, — согласился Егор. — Монахи не мешают японцам, и они их не тронули. В селе жили охотники и рыбаки, ходили в тайгу за дичью и дровами и, возможно, натыкались на бункер или на его обитателей. Пришлось принять меры и выкурить население из деревни. Оставшиеся при церкви монахи их не очень тревожили.

— У меня есть одна идейка, — задумчиво протянул Ледогоров.

— Слушаем тебя, Шурик, — подался вперед Масоха.

Ледогоров быстро завоевал авторитет. И не только потому, что

выкрал

мешок из-под носа у Лизы Мазарук, но и потому, что все его соображения отличались железной логикой.

— Нам повезло, десант отвлек на себя внимание. Надеюсь, мы остались незамеченными. До поры до времени. Но я себе очень слабо представляю, каким образом мы найдем лабораторию раньше, чем ее обитатели обнаружат нас. Нам надо переодеться в монахов. К ним привыкли, как к деревьям в лесу, они не привлекают внимания. Жить будем в церкви, сделаем из нее свою штаб-квартиру.

— Из твоей косоглазой морды получится такой же монах, как из меня китайский мандарин! — возмутился Кондрат Масоха. — Из генерала Моцумото тоже монаха не получится.

— А нам необязательно выставлять себя напоказ. К тому же если настоящих монахов двое или трое, то наблюдатели не должны видеть во дворе пятерых. Вылазки будем устраивать ночью, чтобы ознакомиться с местностью. Спешить нам некуда. Провалить дело можно в два счета, но другие на наше место не придут, мы единственные, кто может и должен уничтожить рассадник заразы.

— Предлагаю перебраться в церковь сейчас, — предложил Моцумото. — Село просматривается со всех сторон, с восходом солнца мы площадь не пересечем, нас обнаружат.

— Правильно, так и сделаем, — согласился охотник. — А утром одному человеку надо подняться на колокольню с биноклем. Спрятавшись за перилами, можно осмотреться.

— Японцев ты не заметишь, — возразил Кондрат, — видел, как они разрисовали свои маскхалаты? Пятнышками. С двух метров от кустарника не отличишь.

— Кто нам мешает сделать такие же? — спросил Зарайский.

— Чем? Я не видел красителей в сельпо.

— Лучший краситель — трава, — вмешался Егор. — Она еще молодая, сочная. Ревень оставляет коричневые пятна. Можно поколдовать с живыми красками, времени у нас с избытком.

— Поколдуем, — согласился Масоха. — А теперь берем мешки и перебазируемся в церковь. И надо привести здесь все в порядок. Кому-то из команды десантников может прийти в голову перед уходом заглянуть в сельпо, а мы тут наследили.

Яркая луна освещала площадь белым холодным светом. Стрекотали цикады. Ворота церкви оставались приоткрытыми, из щели сочился теплый желтый свет. Шли гуськом, прячась в тени построек, на паперть взбирались ползком, в церковь вошли на коленях, как паломники в Иерусалимский храм.

— Пока мы ползли, я наткнулся на зону, воняющую хлоркой. Короткий участок, — сказал Зарайский.

— И я тоже, — подтвердил Ледогоров.

— Вокруг церкви сыпят хлорку, чтобы в нее не забирались мыши. Делать это надо часто, потому что дождь хлорку вымывает, — объяснил Масоха.

— Как у Гоголя. Хома Брут чертил мелом круг, спасаясь от нечистой силы. Помните «Вия»? — улыбнулся профессор.

Храм поражал своей роскошью и красотой. Охотник и профессор Зарайский перекрестились, остальные, открыв рты, озирались по сторонам.