Заур. Я тебя украду

Шерр Анастасия

Да, здорово его помяли. Будто танком проехались.

Попытался встать, но получилось только сесть на бетонном, холодном полу и опереться на стену. Какой-то подвал со слабым освещением.

— Я оценил твоё гостеприимство, — ухмыльнулся, за что тут же поплатился адской болью в челюсти. Кажется, целого ряда зубов недостаёт, или вообще скулу раскрошили.

— Видишь ли, Заур, бешеных собак в дом не зовут. Поэтому ты здесь. Но в моём доме ты уже был. Красивый, да? Скажи, ты смог бы построить такой для Иланы?

То ли мысли его путаются, то ли кровь в уши натекла – не понял он этой фразы. Не хочет же Банкир сказать, что свой дворец он для Иланы построил?

Он ведь просто её клиентом был, разве нет? А может, Заур что-то упустил? Неудивительно. У него в последнее время мозги знатно потекли.

— Неужели жениться собрался? — сглотнул подступившую горечь.

— А что, если так? Что ты сделаешь, сынок? Вцепишься мне в глотку дёснами? Зубы-то твои под дверью Иланы остались, — ухмылка Банкира стала шире, а у Заура опять зачесались кулаки. Только силы сейчас неравны, он даже подняться не в состоянии.

— Да, я помню, как твои быки со спины на меня напали. Что, слабо было по-мужски подойти лицом к лицу?

— Ну, церемониться с тобой никто не собирается. Я бы и сам тебе позвоночник сломал, но как-то несолидно в моём возрасте за бабу морды бить. Это ты пацан ещё. Сколько тебе там? Тридцать три – тридцать пять? А мне уже полтинник. Я таких, как ты, с костями жрал. И все, кто на моё зарился, кровью харкали. Я и тебя пережую да выплюну.

— Я должен испугаться?

— Ну, вообще-то да. Я собираюсь тебя в расход пустить, хотя Илана просила, чтобы я тебя отпустил. Жалко ей тебя. Я, признаюсь, даже поддался порыву, приревновал её. Прикинь? — хмыкнул издевательски. — К тебе приревновал. Но это быстро прошло. Потому что жалость – вовсе не то чувство, которое мужик должен вызывать у женщины. Понимаешь меня?

— Ближе к делу, или тебе пули жалко, и ты решил меня заговорить до пены у рта?

Банкир усмехнулся. Заур стал видеть чётче, но боль во всём теле усилилась. Храбрецы. Пинали его, пока был в отключке.

— Знаешь, Заур, ты мне понравился. Чем-то напомнил меня самого в молодости. Тоже гормоны играли, башню рвало по поводу и без. Но в целом… Потенциал есть. Я бы даже взял тебя к себе на работу, если бы познакомились при других обстоятельствах. И, поверь, ценил бы твой труд и упорство куда выше, чем Хаджиевы. Но тебе вздумалось переть голой грудью на танк. Похвально и смело, да. Но как тупо, парень. Зачем? Чего ты этим добился? Я думал об этом. Правда. Навёл о тебе кое-какие справки. Люди говорят, ты рассудительный малый и совсем не дурак. И тогда я задался вопросом: зачем ты так бездумно накосячил? А вчера у двери Иланы, когда ты стоял перед ней на коленях, я всё увидел и понял. Ты специально пришёл к ней без Хаджиевских молодцов. Совсем один пришёл, хотя знал, что я не стерплю оскорбления. Ты знал, что тебя будут караулить за каждым углом. И всё равно пошёл к ней. Ты хотел этого. Чтобы тебе мозги вышибли. Что, сынок, с ума сошёл, да? Так по ней сохнешь, что проще пулю в лоб поймать, чем отказаться, а? Я тебя понимаю, как никто. Илана умеет сводить с ума. Но, видишь ли, сынок, я тебе девочку не отдам. Она мне самому нужна. Так что придётся выполнить твоё последнее желание. Илане скажу, ты сам застрелился, пусть думает, что ты ушёл гордым и несломленным.

— Давай уже! — прохрипел, сплёвывая на пол кровь. — Делай, что нужно, и закончим с этим, — ему надоело при каждом упоминании её имени задыхаться от тахикардии и понимать, что ни она другой не станет, ни он. Они из разных миров. Две абсолютные противоположности, которые никогда не должны были встретиться. И если он останется в живых, то так и будет отравлять себя и её. Всё к лучшему. — Гаси. Иначе

я не оставлю её в покое. Я заберу её.

Банкир разочарованно причмокнул, поморщился.

— Жаль. Мне почти горько от того, что придётся это сделать. Но раз уж ты сам так хочешь… — он поднялся со стула, на котором сидел напротив Заура, протянул руку безопаснику, и тот вложил в неё ствол. — Отдать тебе должное, ты смельчак. Любой другой уже корчился бы у меня в ногах, чтобы сохранить свою шкурку невредимой. Поэтому я пристрелю тебя сам. Это награда за дерзость и смелость.

Заур усмехнулся, превозмогая накатившую слабость и закашливаясь от боли в сломанных рёбрах. Какая честь, с ума сойти.

— Вали, — глаза не закрыл, хотя жутко хотелось зажмуриться и вернуться мыслями к ней. Увидеть её ещё раз. В последний раз… А потом станет темно, и наваждение уйдёт. Всё уйдёт. И она тоже.

Отравила сознание и разум. Погубила его.

Но вместо выстрела прозвучала мелодия звонка, и Банкир, взглянув на экран телефона, опустил ствол. Казнь ненадолго откладывается.

— Да? — Банкир ответил на звонок, кого-то выслушал и сжал челюсти, возвращая ствол безопаснику. — Привези сюда! — и, сбросив вызов, сунул телефон в карман. — Повезло тебе, Заур. За тобой скоро Хаджиевы прискачут. Но особо не расслабляйся, я найду способ тебя убрать.

Он не сомневался. Только и Заур больше подставляться не станет. Быть войне, значит будет. Но такой шанс Заур ему больше не даст.

— Не боишься пожалеть, что оставил меня в живых? — крикнул, когда тот уже ступил на первую ступеньку лестницы. Вполне может статься, сейчас вернётся и закончит начатое. Зауру этого хотелось бы.

— Не боюсь, сынок. Ты щенок ещё. Дерзкий, припадочный щенок. А щенят я не боюсь, — сверху послышались шаги, хлопнула дверь.

— Повезло тебе, сука, — ухмыльнулся безопасник, всё это время маячивший за спиной хозяина.

— Да. Тебе вот только не повезло. Первыми, кого я прикончу, будете вы, псы поганые.

— Что он там тявкнул? — послышалось сбоку, и перед Зауром возник второй охранник. — Ну-ка, преподадим ему урок, пока не забрали.

Град ударов, обрушившихся на голову и почки, заставил снова упасть на пол, закрыться не успел, да и смысла уже особо не было. Боли, что странно, почти не чувствовал, хотя и понимал, что пинают серьёзно. Скорее всего, проломят череп.

Но нет. Спустя пять минут всё прекратилось, и его поставили на ноги. Не устоял, свалился на колени. Какая-то тварь вылила ему в лицо ледяной водой и снова поставила на ноги.

— Помоги, Саш. Здоровый, скотина. Если бы кого нормального так отходили, уже ласты склеил бы. А этот, сука, ещё и скалится.

— Да чокнутый он, Юрец. Не видишь, что ли? Тут мозги, похоже, давно отбиты. Ладно, потащили этого сучка наверх, достал он меня уже. Хотя жаль, конечно, что шеф не хлопнул. Вернётся же, собака.

— Да плевать. Вернётся – своё получит. Шеф только раз предупреждает, а потом пулю промеж рогов и в колодец.

Заур смеялся от души, пока его тащили к выходу. Тонкой струёй лилась изо рта кровь, с трудом передвигались ноги. Но было зверски весело. Даже сейчас, видя, в каком он состоянии, эти трусы его боялись. Правда, когда его вывели на солнечный свет, радость как-то сама собой улетучилась.

Саид окинул его мрачным взглядом, поджал губы. А Заура вдруг стыдом окатило. Он совсем забыл о брате. О том, кого должен был оберегать, а не подставлять. И сейчас, глядя в его глаза, понимал: он потерял брата. Потерял друга. Потерял напарника. И уважение вместе с совестью и честью тоже потерял.