Зауряд-врач
Шрифт:
– Я хочу его видеть!
– Прошу! – вскочил Загряжский.
Коридором они прошли к нужной двери. Загряжский распахнул ее и отступил, пропуская Ольгу вперед. Она вошла. В просторной светлой палате стояла единственная кровать, на которой сейчас лежал человек с забинтованной головой. Рядом на стуле сидела сестра милосердия. Она спала, положив голову на сложенные на тумбочке
– Мадмуазель Полякова, – прошептал тихо подошедший Загряжский. – Вторые сутки от Валериана Витольдовича не отходит. Предлагал сменить – отказывается. Вот и сморило.
– Помогите мне! – сказала Ольга.
Они вдвоем подняли Полякову на ноги. Та проснулась и недоуменно уставилась на визитеров.
– Вам следует отдохнуть, – сказала Ольга. – Не беспокойтесь о Валериане Витольдовиче. Я сменю вас. Уведите ее, Филипп Константинович!
Полякова попыталась возразить, но Загряжский взял ее за локоть и вывел из палаты. Ольга присела на теплое сиденье и посмотрела на человека на койке. Она боялась этой минуты. В санитарном поезде она насмотрелась на раненых. Знала, что те выглядят неприглядно. Заросшие, пахнущие кровью, а то – мочой и нечистотами. У непривычного человека их вид вызывает брезгливость, а то и отвращение. Выдержат ли ее чувства это испытание? Не переменится ли она к человеку, которого полюбила? Если это произойдет, она перестанет уважать себя.
Ничего не произошло. Это был ее Валериан. С замотанной белым бинтом головой, бледный, с заросшими редкой щетиной щеками, но такой же любимый и родной. И пахло от него лекарствами – и более ничем. Его беспомощность не отталкивала, наоборот, вызывала умиление и желание помочь.
Ольга вытерла повлажневшие глаза платочком и спрятала его в рукав платья. Затем протянула руку и погладила любимого по щеке. Отросшая щетина уколола ей ладонь. Но кожа под щетиной была теплой, живой.
Веки раненого дрогнули и поползли вверх. На Ольгу глянули изумрудно-зеленые глаза. От неожиданности она ойкнула.
– Где я?
Голос его был тих, но различим.
– В госпитале, – торопливо сказала Ольга.
– Хмеймим или Москва?
– Минск.
– Почему Минск? –
Валериан говорил непонятно, и Ольга не нашлась, что ответить.
– Дашу известили? – спросил он.
– Кто это? – поинтересовалась Ольга, ощутив укол ревности.
– Дочь
– Чья?
– Моя.
– Сколько ей лет?
– Двадцать. Она учится в МГУ.
– Что такое МГУ?
– Московский государственный университет. Удивительно, что вы не знаете.
И вновь Ольга не нашлась что сказать. Валериан говорил странно. Какая дочь, да еще двадцати лет? Ему самому немногим больше. Видимо это и есть то, о чем предупреждал Загряжский. Ей следует быть осторожной в разговоре. Неловкое слово может навредить. Валериан тем временем обвел глазами палату и уставился на нее.
– Вы кто? Одеты странно.
– Обычное платье, – сказала Ольга. – Ты меня не узнаешь?
– Нет, – сказал он. – Никогда ранее не видел.
От обиды Ольга всхлипнула. Две слезинки выбежали из уголков ее глаз, и оставили влажные дорожки на щеках. Внезапно теплая ладонь легла ей на руку.
– Извините! Не хотел вас обидеть. Но я действительно вас не помню. Наверное, следствие ранения. Куда меня приложило?
– Осколок бомбы, сброшенной аэропланом, угодил тебе в голову.
– Бомбы? – удивился он. – Не мины? И какой аэроплан? Вы говорите о самолете? У ИГИЛ их нет. Разве что беспилотник. Но я его не видел и не слышал. Нас обстреляли из миномета.
– Не говори больше! – поспешила Ольга. – Тебе нужно поспать.
– Зачем?
– Чтобы набраться сил и вспомнить себя.
– И так помню, – сказал он. – Я военный врач, хирург, майор медицинской службы Российской армии. Меня зовут Игорь Олегович Иванов.
– Боже! – воскликнула Ольга и прижала ладони к губам…
Конец первой книги.