Заварушка на Фраксилии
Шрифт:
— Помни о сроке, который тебе отпущен. Утром мы будем ждать тебя снаружи у люка. До Святилища недалеко, и мы успеем добраться туда. Не теряй времени.
Успею ли я сделать то, что от меня требуется, вот вопрос, меланхолически думал я, поднимаясь по ступенькам трапа. По крайней мере мне позволили избавиться от мерзкой хламиды и заскорузлых ботинок и смыть с себя грязь и вонь. Мелу отправили со мной, чтобы она сменила легкие тапочки, в которых выбежала мне навстречу, на что-нибудь более пригодное для дальних переходов по бездорожью.
— А она ничего, эта твоя фраксилийская подружка, — заметила Мела, едва мы оказались по другую сторону входного люка, и весело мне подмигнула.
Я поморщился, пренебрежительно оставляя ее реплику без ответа, и повернулся,
— Она мне такое рассказала… вот уж не знала, что ты на такое способен, — продолжала между тем Мела, с трудом сдерживая смех. — Ну ты и ловкач, Карб! Со связанными руками ухитрился…
— И слушать не желаю! — не выдержал я. — Как ты могла поверить болтовне какой-то вонючей нимфоманки! Нас в любой момент могут прикончить, а ты думаешь о всякой ерунде!
За разговором си`Вайра успела посвятить Мелу и в планы ю`Тило.
— Не говори глупости, Карб, — бодро ответила она, — никто не собирается нас убивать. Если ты сделаешь все, как тебя просят, мы останемся целы и невредимы.
— Да, мне потребуется всего-навсего обшарить Святилище под носом у убивоидов, найти тайный ход, открыть его и впустить кучку маньяков. Я тебя правильно понял?
Мела скривила губы.
— Ты просто жалок, Карб. Треффам нужно было оставить заложником тебя и поручить это дело мне. Они наверняка так бы и сделали, если бы царебог не ждал с фетамом именно тебя. — Она глубоко вздохнула. — Послушай и не перебивай. Ты — тот, кто должен доставить царебогу фетам. Ты самый важный гость в Святилище за последние несколько лет. И если тебе вдруг вздумается побродить по дворцу, никто и слова не скажет. Можешь притвориться, что восхищен архитектурой, а сам разыщешь тайный ход, откроешь его и выберешься наружу. Очень просто.
Я злобно взглянул на Мелу и, ни слова не говоря, отправился к себе, молча пожелав ей оказаться в такой же переделке. Кроме того, зная Мелу, я уже представлял весь поток насмешек и едких замечаний, порожденных откровениями си`Вайры, какими моя напарница будет изводить меня долгие недели, пока ей это не надоест.
У себя в каюте я вспомнил о наказе ю`Випо не терять времени и сразу приступил к делу. Для начала я принял ванну-омнипьюру, затем — энергетический душ и долго грелся, ворочаясь в сушилке «Инстадрай», включив максимальный жар, какой мог терпеть. Вымывшись, я вылил на себя почти весь свой запас очистителей кожи, кондиционеров и дезодорантов. Но и после этого мне везде мерещился легкий запах си`Вайры. Избавиться от наваждения я смог, лишь опрыскавшись с ног до головы своими лучшими духами. Затем я выбрал костюм. Это был один из моих самых новых костюмов, я надевал его всего раз, на похороны (не помню чьи), в надежде произвести впечатление на вдову. Ансамбль состоял из куртки с высоким воротом и небольшими подложными плечами, облегающих гетр с одной накладкой спереди и совсем незаметными на бедрах и икрах, высоких сапог с узкими голенищами и короткого плаща, который следовало мужественно накидывать на одно плечо. Я остановился на этом наряде, потому что хотел убедить всех и каждого обитателей Святилища, что помыслы мои чисты, а сердце открыто — ведь ничто так не подчеркивает чистоту и открытость, как ярчайшая небесная голубизна, а именно такого цвета было выбранное мною одеяние. Основной тон великолепно дополняли клубнично-алые лампасы на брюках и такая же отделка на воротнике и плаще. Аксессуары я для контраста подобрал густо-синие, с горечью припомнив, что лишен своих обычных мини-средств самообороны. Не хватало мне и украшений. Конечно, у меня оставалось кое-что в запасе, но — запрещенное треффами, и я ограничился кулоном, поскольку это не было оружие. В конце концов я с огромной неохотой вынужден был признать, что готов. Перебросив через плечо (не то, на которое был наброшен плащ, а другое) сетчатую сумку с цилиндром бальбазианской стали, я вышел из люка. Остановившись на середине трапа, я окинул ледяным взглядом толпящихся внизу треффов, в том числе и застывшую рядом с си`Вайрой Мелу, уже сменившую обувь и вновь закованную в наручники.
— Ты
— Тогда не будем задерживаться, — решительно сказал я, повернулся и зашагал вперед. Мое эффектное появление оказалось несколько подпорчено ю`Випо, который заметил, что идти нужно совсем в другую сторону. Наконец мы тронулись в путь.
Это было безрадостное путешествие. Вскоре после того, как мы выступили, взошло солнце, и прохладное утро довольно быстро превратилось в жаркий день. Впереди, позади и по бокам от меня шло шестьдесят вонючих молодцов. Никто не пытался приблизиться ко мне — возможно, они опасались моего вибростилета — и никто не приставал ко мне с разговорами. Но от запаха некуда было деться.
Я задыхался не только от вони — вокруг, поднимаясь от руин, клубилась мелкая пыль. От нее першило в горле. Но когда город наконец остался позади, ни жары, ни пыли, ни вони не поубавилось. Рассыпающиеся окраины незаметно перешли в блеклую, выжженную солнцем лысую пустошь с редкими пучками жухлой травы, без малейших признаков фраксилийской агрокультуры. Я догадался, что во время мора люди бежали подальше от Святилища и царебога, в прямо противоположную сторону. Этот факт добавил еще несколько штрихов к картине взаимоотношений между правителями Фраксилии и их подданными.
Минуло несколько часов. Усталые и измотанные, мы остановились у подножия крутой каменной насыпи с острым скальным гребнем, уходящей в обе стороны насколько хватало глаз и вознесшейся над пустыней на добрый десяток метров. Один из треффов ловко взобрался вверх по насыпи и осторожно выглянул за край, потом оглянулся, улыбнулся и кивнул.
Глаза малыша ю`Випо, который, несомненно, устал больше всех, оставались, однако, ясными и внимательными.
— За этой стеной космопорт, а дальше — Святилище. Если ты заберешься наверх, то сам все увидишь. Порт почти не охраняется, поэтому, если ты пойдешь к Святилищу, держась его окраин, то беспрепятственно доберешься до места. Мы обойдем стену снаружи и засядем с дальнего бока Святилища, откуда до тайного хода ближе всего. — Глаза маленького треффа угрожающе блеснули: — Помни, Карб, твой корабль и твоя девушка у нас в руках. Не подведи.
Я посмотрел на Мелу. Откинув с лица мокрые от пота волосы, она безразлично взглянула на меня. Усталые треффы тоже взирали на меня с полным равнодушием — все за исключением си`Вайры, которая озорно улыбнулась мне и подмигнула.
— Я свое сделаю, ребята, — проговорил я голосом, хриплым от жары и пыли. — Дальше дело за вами.
Это была фраза из старого художественного видео о Войнах на Краю, где главную роль исполнил мой — и не только мой — любимый актер, звезда экрана М.М.Моррисон. На треффов, которые фильма, разумеется, не видели, мои слова произвели впечатление. Мела состроила кислую мину.
Я развернулся и с достоинством поднялся на вершину каменной насыпи.
Довольно скоро я уже осторожно продвигался по окраине космопорта. Посадочное поле было огромное, гораздо больше, чем на основной массе торговых планет, — еще один памятник бессмысленной показухе — и совершенное пустое. Только у основного здания порта стояла пара пассажирских ботов и что-то, напоминающее частично разобранный орбитальный челнок. Само здание состояло преимущественно из механического или ремонтного цеха и нескольких пристроек. Я не спускал с него глаз, высматривая признаки жизни, естественной или искусственной. Но если убивоиды или царьки и патрулировали территорию порта, то их внимание наверняка было сосредоточено на насыпи-периметре.
Никого не встретив по дороге, я тем не менее ужасно разволновался и к Святилищу подошел уже на грани нервного срыва. Огромное, подавляющее своими размерами сооружение в виде приплюснутого на полюсах шара, покоящегося на нескольких негромко гудящих силовых энергоколоннах, нависло надо мной. Наружная поверхность здания, гладкая и белая, напоминала не металл, а скорее стекло или керамику и была лишена выступов. Ее можно было бы назвать девственно чистой, не будь она испещрена множеством надписей.