Заверните коня, принц не нужен, или Джентльмены в придачу
Шрифт:
Стража бесновалась и отчаянно пыталась подглядеть запретное всеми мыслимыми и немыслимыми способами.
Мы с Кувырлой, не теряя времени даром, спустились по простыням. Хм… кто-то, конечно, спустился, а кто-то – просто свалился, получив ощутимый укол топора в мягкое место, и распрощался с возможностью сидеть на неопределенное время!
– Поползли, – скомандовала Кувырла, когда оттерла свой топор от меня.
И мы поползли. По кустам. К сожалению, кусты были не везде, а трава не достигала того размера, чтобы скрыть мои выпирающие вверх формы, поэтому
И конечно, в один из особо острых моментов мы напоролись на патруль.
– Ой, – сказал молоденький стражник, увидев нас с Кувырлой в позе скульптуры «Рабочий и колхозница», только вместо символов социалистического труда наши руки вздымали ввысь топор. – Что только эти… [цензура!] не придумают! – Он хмыкнул, сплюнул и потопал восвояси.
– Уф-ф-ф, – выдохнули мы и поползли дальше.
И надо же было такому случиться снова! Этот воистину неугомонный вьюнош совершенно не впечатлился зажигательным бесплатным стриптизом, зато рьяно заинтересовался культурным наследием и долго обозревал нашу новую скульптурную композицию «Самсон, разрывающий пасть льва».
Я в первый раз в жизни почувствовала себя атлетом и мужиком! Не дай бог никому!
Хорошо, что малец не полез бескультурно тыкать пальцем! Щекотки я очень боялась, а еще больше боялась за хрупкую психику молодежи, представляя себе, как он будет гнаться за своими глазами, если «Самсон» захихикает и начнет почесываться!
Лицезрение скульптурной группы, слава богу, длилось недолго. Вскоре любопытный страж отвлекся на стрип-шоу, и мы получили возможность удрать.
Остальное прошло как по маслу. Миновав опасный отрезок, мы встали, отряхнулись, как порядочные обитательницы сераля замотались в шелка наподобие чадры и, горделиво качая бедрами, спокойно и совершенно открыто зашли во вторую галерею. Топор, способный обличить нашу социальную принадлежность, Баба-ляга с тоской во взоре припрятала в кустах.
Мы прошествовали до нужной комнаты и постучали.
– Кто там? – Нам открыла дверь симпатичная эльфийка в широкой шелковой рубахе кремового цвета и таких же шальварах. Я вспомнила миниатюру и закашлялась. Да уж, правду сказали – с портретом никакого сходства!
И портрет тоже могли не давать. Зачем?
Предо мной стояла помесь Лелика и Болика. Девушка казалась более утонченной, сугубо женской вариацией Болика, а блондинистую раскраску она взяла у Лелика. Только лицо хозяйки жилища украшали огромные прозрачные серо-зеленые глаза. А у блондина они голубые.
– Лейни Сириэль?
– Да, это я.
– Я Леля. Здравствуйте! Видите ли, – обратилась к ней я, – мы пришли к вам по одному важному делу. Можно войти?
Тихое:
– Пожалуйста, прошу вас.
Милая, симпатичная эльфа, добрая и воспитанная. Не то что я в последнее время… Будем считать – мне стыдно и я на пути к исправлению… Наверное…
– Ваш жених, многоуважаемый Магриэль-как-его-там, – степенно начала я после того, как мы расселись и причастились напитком из саусепа.
Эльфа
– И ваши многоуважаемые братья… – Я сделала вид, что не заметила ее минутной растерянности. – Полагают, что вас коварно похитили.
– Нет! – воскликнула Сириэль, мотыляя головой почище маятника. – Это не так! – Смутилась: – Меня никто не похищал!
– Да? – мягко удивилась Баба-ляга.
– Ну разве что самую малость… – опять смутилась эльфа, опуская вниз выразительные глаза. И тут же вскинулась, отчаянно оправдывая неведомого нам похитителя-диэра: – Но по взаимной договоренности и с моего полного согласия!
Короткими незатейливыми фразами, идущими от самого сердца, девушка стала рассказывать, как они с прекрасным юношей встретились на ярмарке неподалеку от ее замка и полюбили друг друга. Как длительно встречались тайком. Как она умоляла родителей разорвать прежнюю помолвку, а они в ответ назначили точную дату свадьбы с Магриэлем. Как ее не пожелали выслушать те самые любящие братья, которые всегда знают лучше всех, что для сестринского счастья нужно…
Короче, самая что ни на есть обычная история общения слепых с глухими. Слепой от любви девушки с глухими до безобразия братьями и родителями.
Мы деликатно сморкались в скатерть и диванные подушки. Знаю, это ужасно неприлично. А что делать? Салфеток никто не предложил, пришлось использовать подручные средства.
– И завтра у нас свадьба! – торжественно заявила будущая новобрачная. – Приглашаю вас увидеть все собственными глазами! Убедитесь сами, мой Саладин – самый удивительный жених на свете! Самый нежный, самый ласковый, самый достойный, самый… – И засияла, словно Эйфелева башня в ночи.
Я немного позавидовала и даже чуточку расстроилась. Где-то далеко ходит мой «самый-самый», а я тут заседаю. Я даже знаю, где этот засранец ходит! Там, где меня нет! И это ему отрыгнется самым ужасным способом! Я сделаю вид, что это не он «самый-самый», – пусть хорошенько помучается!
Нежно улыбаясь, девушка встала и подошла к окну, невидящим взглядом всматриваясь в непроглядную темень. На худеньком большеглазом личике выражение удивительного, неописуемого, огромного счастья. Того счастья, когда, любя одного человека, оптом и в розницу готов любить весь мир. Лопухастые уши подрагивают, тоненькие руки перебирают бусины ожерелья на шее.
Я озадачилась. Миссия и впрямь становится невыполнимой. Вот как ее наружу тащить? Она ж руками и ногами упираться будет и громко вопить, что ее злые недруги похищают!
Представила… впечатлилась… поразмышляла. Отказалась от заманчивой идеи дать по голове и перекинуть через забор. И не по причине невыполнимости, а только из эльфолюбия! Бить по башке пришлось бы раза три, и не факт, что потом в этом месте что-то останется… думательное.
– Ладно. Хорошо… А что бы вы хотели передать моему нанимателю – своему бывшему жениху Магриэлю?
Девушка поникла и, вздохнув, начала нервно теребить длинную косу и многочисленные украшения на ней.
– Мы… Он…