Завещание Базиля Крукса
Шрифт:
Родериго громко прочел:
«В жидкости, находившейся в пузырьке с этикеткой „Тейа“, найдены следы цианистого калия. В обоих других никаких ядовитых веществ не обнаружено.
— Каучо не ошибся, — заметил Нунец. — Действительно, имело место отравление.
— Прежде всего, — заявил Пигот, — я составлю план помещения.
Это был человек методический. При виде того, как он снимал план, можно было вполне оценить то доверие, которое оказывал ему
Рубка, как и всегда, находилась на корме. Длина ее равнялась 9 метрам, а ширина семи. Она состояла прежде всего из квадратного центрального помещения, из которого шла лестница на палубу. На него открывалось пять дверей.
Первая вела в кухню, которая при ширине в два метра занимала всю глубину рубки. В ней была только одна дверь, как раз посередине, и по иллюминатору по бокам. К кухне примыкали находившиеся друг против друга бар и кают-компания, длиной в три метра с четвертью и шириной в один метр три четверти. Наконец, задняя часть рубки, которую обыкновенно делают сплошной, была разделена перегородкой на два помещения — гостиную и столовую. В каждой из этих кают было по два иллюминатора и по одной двери в центральное помещение.
Таково было довольно необычайное расположение помещений на яхте, построенной по плану первого ее владельца, дона Карло Родериго, дяди Фернандо.
Измеряя помещение, Пигот заодно исследовал их, чтобы установить, что в них не скрывается никого, и что из них нет никаких выходов, при помощи которых можно было бы миновать лестницу.
Окончив осмотр, он повернулся к Родериго и сказал:
— Посмотрим, что даст нам бар.
Несмотря на трагизм положения, Родериго невольно улыбнулся. Он знал, что бар не может дать ровно ничего.
Синьора Лаура осталась в столовой, а Родериго, Каучо, Нунец и Пигот прошли в бар.
Бар был, конечно, просто каютой, приспособленной для распития спиртных напитков. В середине стоял небольшой стол со стульями; у одной из боковых стенок возвышался прилавок.
Пигот склонился к трупу, но не задержался над его осмотром, так как понимал, что не мог бы извлечь из этого никакой пользы. Он тщательно обследовал толстый ковер, приделанный гвоздями к полу. На нем валялось несколько обожженных спичек, обрывки тонкой бумаги, пробка и немного пепла, рассыпанного Тейа при падении.
Другая пепельница находилась на столе. На прилавке было три стакана, футляр с соломинками, капельница для крепких ликеров. На блюдечке было несколько зерен кофе. За прилавком стояла мороженица.
Пигот был так добросовестен, что поднял ее крышку и заглянул внутрь — конечно, безрезультатно.
Он перешел к столу и стульям. Это были самые обыкновенные предметы, которые должны были служить верой и правдой во время морских переходов.
На стенах висело четыре картины, изображавших морские сражения. Пигот перевернул рамки, но обнаружил за ними только прочные и отнюдь не подозрительные стенки. Затем он отложил в сторону зерна кофе, капельницу и соломинку.
По
Он топнул ногой. Пол отдал полный звук. Увидев, что как раз над столом висит электрическая лампочка, он встал на стул, отвинтил ее и тщательно исследовал. Как и следовало ожидать, этот осмотр не дал ничего.
ГЛАВА 8.
Допрос.
— Перейдем в столовую, — сказал Пигот. — Я хочу задать присутствующим несколько вопросов.
Нунец закрыл дверь бара. Родериго подсел к синьоре Лауре и попытался заговорить с ней о безразличных предметах, чтобы отвлечь ее внимание от только что происшедшей драмы. Каучо сел в кресло в углу. Лоб его пересекала глубокая морщина. Он, видимо, крепко раздумывал над случившимся и не находил никакого объяснения.
— Я просил бы вас, дон Фернандо, — сказал Пигот, — рассказать мне по порядку все факты, предшествовавшее драме. Напрягите вашу память и постарайтесь не упустить ни малейшей подробности. Иногда самые незначительные мелочи ведут к разгадке.
— Вот как было дело, — начал Родериго. — Вскоре после прибытия синьоры Тейа, которая приехала, чтобы проститься...
Пигот быстро поднял голову.
— Проститься?
— Да я решила порвать с мужем, — вмешалась синьорина Лаура. — Я собиралась покинуть Испанию еще сегодня днем.
Пигот вновь обратился к капитану:
— В котором часу прибыла синьорина?
— Около половины десятого.
Пигот вынул книжку и стал записывать.
— Мы успели только немного потолковать с синьорой о ее предстоящем отъезде, как прибыли Тейа с доктором Каучо, которого я просил прибыть на борт...
— Знаю, знаю. Вернемся к Тейа... Он принадлежала к числу ваших друзей?
— Мы были знакомы, но не были близки. Я вообще трудно схожусь с людьми, а Тейа был мне скорее антипатичен.
— Могу ли я спросить вас, синьора, о причинах вашего отъезда?
— Жизнь с Тейа стала совершенно невозможной. Я уже давно разочаровалась в нем, а в последнее время он стал делать мне совершенно невозможные сцены. В конце концов, я решилась на развод и на немедленный отъезд.
— А ваш муж знал, что вы направляетесь на «Альдебаран»?
— Очевидно.
— Каков мог быть мотив его ездки на яхту?
— Не иной, как ревность.
Пигот запнулся в нерешительности. Видя это и зная застенчивость инспектора, вмешался Нунец.
— Не разрешите ли, синьора, просить вас более подробно рассказать нам о вашей последней размолвке с мужем?
— Я не делаю из этого никакой тайны. Мой муж косо смотрел на старинную дружбу с доном Фернандо. Последняя ссора была с его стороны просто вульгарной сценой ревности, во время которой он позволил себе произнести ряд ругательств и угроз против капитана.