Завещание императора
Шрифт:
– Зенон, – обернулся Адриан к вольноотпущеннику, – мы ошиблись. Совсем не те люди стоят за этим похищением.
Вольноотпущенник понимающе прикрыл глаза, затем наклонился к самому уху господина и спросил, но спросил достаточно громко, так, что услышал Каллист:
– Позвать палача?
Адриан помолчал, прищурился. От этого взгляда у Каллиста окончательно отнялись ноги, и он растянулся на мозаичном полу перистиля.
– Господин… Сиятельный… – лепетал он немеющим языком. – Ты хочешь допросить этого раба… Калидрома…
– Нет,
Глава VII
ВСЕ НЕ ТАК…
Осень – зима 866 года от основания Рима
Провинция Сирия
На другое утро рано на рассвете выехал из Антиохии посланец, вез он написанное тайнописью послание Афранию Декстру. Гонец был снабжен подорожной с приказом скакать день и ночь, дабы доставить письмо в Эфес, – Адриан полагал, что именно там сейчас находится центурион фрументариев – вместе с императором Траяном и его свитой.
Каллиста, приговоренного к смерти, распяли тем же утром. Впрочем, к кресту его пригвождали уже мертвым – так истерзал палач тело несчастного.
Далее всё затихло.
Каждый день Адриан навещал Приска. Раненого наместник приказал разместить в одной из лучших комнат дворца с широким окном, в которое вливался свежий воздух – вещь совершенно необходимая для больного. А чтобы прохладный ветер не беспокоил, окно затянули шелком – той самой тканью, что привезли во дворец из дома Каллиста, чье имущество было конфисковано в пользу казны.
Гермоген изготовил самые замечательные мази для ожогов, но все равно пришлось на правой ноге ампутировать все пальцы, кроме большого, – так они были изуродованы пытками. Стопу же Гермоген сумел сохранить. Сохранились и пальцы на руках, только ногти с них сошли и принялись отрастать корявыми и кривыми. Восемь дней больной был без сознания и только на девятые сутки пришел в себя. Об этом тут же донесли Адриану, и он заглянул к больному.
Приск выглядел отвратительно. Лихорадка истрепала его за несколько дней так, что из мужчины во цвете сил превратила в старика – с запавшими щеками и сероватой щетиной на щеках. Волосы больному обрили – чтобы не путались колтунами во время долгой болезни, и теперь они отрастали частью черными, а частью – уже седыми.
– М-да… мы с тобой неудачно повеселились в Дафнийской роще… – заметил Адриан, пытаясь хорошей шуткой взбодрить больного.
– Кориолла… – прошептал Приск. Кажется, все это время, пока он метался в бреду, только эта мысль его и занимала. – Что с нею… и с детьми?
– Она в Италии.
– Этот человек… боксер… у него был браслет. Ее браслет.
– Давай поговорим о тебе.
– Нет писем… столько времени нет писем… Пошли почтаря. Немедленно.
Далее разговора не получилось – явился Гермоген и потребовал, чтобы
– Я уже послал почтаря. Ответ скоро будет, – сообщил Адриан уже в дверях.
Он так и не понял – услышал его Приск или нет.
Глава VIII
ИЗДЕВКА ФОРТУНЫ…
Осень – зима 866 года от основания Рима
Италия
Кориолла проснулась от стука – будто хлопнула дверь. Потом дуновение воздуха, странный скребущий звук. Вскрик. Опять кто-то рядом – задевает плечо – вновь хлопает дверь.
И где-то рядом – только снаружи – крик ребенка.
А потом визг няньки, заглушающий всё.
Кориолла вскочила. Ледяной ужас залил ее мгновенно – как вода пустой сосуд.
Она ринулась вон из комнатки, где они ночевали, на галерею гостиницы – там висела на бронзовом крюке масляная лампа. Схватила, вернулась, осветила комнату. Флорис, только что проснувшись, беспомощно и испуганно озиралась. Нянька сидела, зажав рот рукой.
Мевии не было. Но главное – не было Гая…
Рука, держащая лампу, дрожала, прыгала вверх-вниз…
Почти механически Кориолла повесила лампу на крюк, шагнула к няньке…
– Где он? – прохрипела.
Та замотала головой и замахала руками.
Наконец выдавила:
– Забрали.
– Кто?
– Он… – Нянька икнула от страха.
В этот момент возникла на пороге Мевия.
– Где… где ты была? – повернулась к ней Кориолла.
– Выходила… проветриться да поглядеть, все ли в порядке.
– Гай… Его нет…
– Что? – Мевия огляделась. – Кто?
– Он! – замахала руками нянька.
Мевия ринулась вон из комнаты. Кориолла за ней, но на лестнице у нее подогнулись ноги, и она попросту уселась на ступени, не в силах сдвинуться с места. Этот человек… боксер… Амаст… Он унес ее ребенка…
Кориолла окаменела, как Ниоба, чьих детей расстреляли мстительные боги. О, боги, боги, за что ей после спасения такая беда? Будто над нею кто-то из всемогущих решил поиздеваться самым изуверским образом… Подал надежду и растоптал ее..
Так она сидела неведомо сколько, пока перед нею вновь не возникла Мевия.
– Похоже, Молчун пошел по следу мерзавца, – сообщила Мевия, тяжело дыша. – Молчун непременно настигнет этого гада – вот увидишь…
Но Молчун не настиг. Они прождали его в гостинице двое суток. Уже собирались двинуться в путь, как Молчун появился – верхом на взмыленной лошади. Он ничего не сказал – только отрицательно покачал головой.
– Ты потерял след?! – воскликнула Мевия. И вдруг закричала истошно, давая выход ярости. Одно бессловесное звериное: – А-а-а-а…