Завещание инора Бринкерхофа
Шрифт:
– Почему же?
– неожиданно сказал инор Брайнер.
– То, что шаман перестал слышать правнучку, он мог посчитать за ее смерть. Ведь Ивонну сразу после смерти бабушки начали поить зельем, так?
– Но тогда получается, что бабушку убили?
– в ужасе сказала я.
– Не обязательно. Здесь возможны два варианта, - ответил инор Вайс.
– Он мог посчитать убийством ее смерть, потому что перестал слышать вас обеих. Или, если смерть была насильственной, а она успела с ним связаться. И я бы не отбрасывал в сторону вероятность того, что речь совсем и не о вас идет.
Я уже ничего не понимала. За один день на меня свалилось столько разнообразных фактов, зачастую полностью противоречащих друг другу. Верить в то, что отец нам с Риком врал с целью все же выдать меня замуж за Клауса, не хотелось. Он действительно боялся, вот только теперь возникает вопрос, чего.
– Из бабушкиной лаборатории пропали все книги и ее заметки, - вспомнила я.
– Папа утверждает, что ничего об этом не знает.
– Верить вашему папе?
– иронически хмыкнул инор Брайнер.
– Замок там явно давно не открывали, - вмешался Рихард.
– Да и внутри очень много пыли. Так что книги пропали еще при жизни деда Ивонны, когда отец доступа туда не имел. Я разговаривал с управляющим, который там работает фактически с начала болезни деда, он утверждает, что при нем лабораторию ни разу не открывали, а алхимических книг он не видел ни в одном помещении фабрики. Кроме стандартных справочников, разумеется. Так что инор Бринкерхоф к пропаже этих книг, похоже, действительно не имеет отношения.
– А от чего умер ваш дед, Ивонна?
– внезапно спросил инор Брайнер.
– Ни одному целителю, которого к нему приглашали, не удалось установить причину его заболевания, - испуганно сказала я.
Инор Брайнер и инор Вайс посмотрели друг на друга, и это их переглядывание мне ужасно не понравилось.
Глава 30
Не было никаких сомнений в том, что инор Брайнер, уже почувствовавший криминальную нотку в смерти моего деда, выяснит все, что мы с таким усердием пытались скрыть. Получается, что зря я забрала заявление на Клауса - пусть бы хоть кто-то из его семейства получил заслуженное наказание. Но видеть родного отца за решеткой мне все же не хотелось - на мой взгляд, основная вина лежала на Хайнрихе-старшем, доказать вину которого через столько лет было практически невозможно. Ведь как ни крути, а зелье мой папа у него украл и определить, что это вызвалось ментальным воздействием можно было только тогда и то, если бы папа сразу направился к дознавателям. Но тогда у деда не было бы и этих семи лет.
– Ивонна, я уверен, что вы скрываете что-то, касающееся смерти вашего деда, - инор Брайнер не стал ходить вокруг и около.
– Думаю, будет лучше, если вы расскажете то, что вы знаете, сейчас, а не тогда, когда мы проведем расследование.
Я умоляюще посмотрела на Рихарда.
– Лучше рассказать, - ответил он мне на невысказанный вопрос.
– Мне еще тогда не нравилась твоя идея, как ты помнишь. А приди мы сразу к отцу, глядишь, и младшего Хайнриха бы не выпустили, и старший занял бы место
Трудно было не признать его правоту. И с тяжелым вздохом я начала рассказ о событиях, случившихся семь лет тому назад. Меня постоянно прерывали и задавали уточняющие вопросы, ответов на которые у меня зачастую не было - и времени прошло уже достаточно много, и лет мне было не столько, чтобы обращать внимание на такие подробности.
– Слишком много орочьего духа в этом деле, - наконец задумчиво сказал инор Брайнер.
– И очень похоже на то, что ваша бабушка погибла не в результате несчастного случая. И деда вашего явно от дел отстранили таким... хм... нетривиальным способом. А инор Ханрих здорово рисковал, даже удивительно для человека с такой репутацией. Видимо, он очень хорошо знает вашего отца, если был так уверен, что тот бросится не к дознавателям, а спасать своего родителя. Но, Богиня, как же такие преданные сыновья осложняют нашу работу!
– То есть вы не подозреваете моего папу в том, что он намеренно отравил дедушку?
– с огромным облегчением уточнила я.
– Чтобы за семь лет подарить треть предприятия Хайнриху? Это слишком глупо даже для вашего отца. Интересно, почему все же ему не удалось напрямую покупать поддерживающее снадобье? Ему, на четверть орку, должно было легче устанавливать торговые связи, чем Хайнриху.
– Так папа же скрывал, что в нем есть орочья кровь, - уточнила я.
– Мне показалось, что он вообще этого боится.
– А чем таким занималась ваша бабушка?
– Придумывала новые алхимические рецепты. Что-то дельное у нее получалось редко, и мне она обычно не рассказывала, единственное, что мне позволялось - изготавливать несложные зелья под ее руководством, - пояснила я.
– К своим делам она меня не привлекала и успехами делилась только с дедушкой.
– Я не думаю, что это могло быть причиной, - вмешался инор Вайс.
– Не новый же крем от прыщей мог так напугать Хайнриха? У нее были контакты с родственниками со стороны отца?
– Если и были, то я этого не знаю, - ответила я.
– Я и орков-то видела только на картинке и о том, что во мне есть орочья кровь, до сегодняшнего дня не знала. Даже зелье, блокирующее способности, папа подливал мне без моего ведома.
– У папы твоего подливать зелья, похоже, уже в привычку вошло, - проворчал Рихард.
– Но ты забыла о книге, найденной в лаборатории.
– Вы же утверждали, что все книги оттуда исчезли, и довольно давно?
– инор Брайнер задал вопрос таким тоном, как будто начал подозревать уже и меня. В сокрытии важных улик.
– Так оно и есть, - ответила я.
– Но в тайнике сохранилось вот это.
Я достала из кармана найденную книжку и протянула ее свекру. Тот раскрыл, пролистал, видимо ничего не понял и передал инору Вайсу. Инор Вайс изучил мою находку более тщательно. Видно было, что на орочьем он читает довольно бегло. Но, пролистав несколько страниц и посмотрев в конец записей, он недоуменно пожал плечами:
– Обычные заметки алхимика. Непонятно, зачем их было прятать.
– Может, там зашифровано что-то?
– с тайной надеждой спросила я.