Завещание предков

Валентинович Владислав

Услышав в разговоре "Кутерьма", я насторожился. А ведь не знаю, фамилия это или прозвище, но она мне знакома. Из легенды о Китеже помню, Кутерьма стал предателем и привёл монгольское войско к городу. Его вроде в плен взяли в малом Китеже, то бишь в Городце. Странно, а что он тут делает? Может, и не он, тот, будущий предатель?

Горин въехал в башню, за ним тронулись и мы. А башня-то не простая. Вместо внешних ворот использовался подъёмный мост, просто и практично. Коридор от ворот был, как и сам мост, четырёхметровый

в ширину, или чуть меньше. По длине метров восемь. Я посмотрел верх и увидел бойницы и люки, такие же, как и на фасаде башни. Впереди были ещё ворота. Около них стояли стражники. Я усмехнулся, вспомнив подобные "ке-пе-пе" в будущем. Ну, ничего, практически, не изменилось. Створки внутренних ворот распахнулись, и отряд прибавил ходу. Людей по пути попадалось мало, да и те быстро отходили в сторону, освобождая нам дорогу. Улица, мощёная доской, была узкой. Сразу по её краям начинались стены домов в два этажа, имеющие ограды между собой. Улица упёрлась в ворота с трёхметровым забором. Горин подъехал поближе и рукояткой плети принялся колотить в створ.

За воротами кто-то кашлянул, прочищая горло и заорал:

– Не стучи, базыга. Я тебе в прошлый раз баял: "Постучишь ещё раз, выйду и настучу в бестолковку".

Гори хмыкнул и прокричал:

– А вот выйди и настучи!

За воротами что-то упало, проскрежетало, и тот же голос объявил:

– Ну, сам напросился.

Створ раскрылся, и наружу вышел детина, про которых говорят: "косая сажень в плечах".

– Я те...

Он осёкся, увидев Горина, и, беззвучно раскрывая рот, растеряно поглядел на нас. Раздались смешки.

– Опять нашего Иванушку доняли.

– Небось, Кутерьма опять подговорил кого?

– Васнь, деда Онуфрия блажь взяла?

– Сколько кольев сломал, Иван?

– Ишь, онемел как!

Иван поморгал и, приложив руку к груди, поклонился.

– Прости, боярин. Не признал я тебя.

Горин наклонился и, ухмыляясь, сказал:

– Иван, когда-нибудь тебе настучат в бестолковку. Отворяй!

Над городком поплыл перезвон колоколов.

Все вскинули руки к головам, сняли шлемы и перекрестились.

Из-за чуть приоткрытых ворот крикнули.

– Ивашка, чё ворота расхлебянил? А ну подь сюды.

Горин улыбнулся.

– Идём, Иван. Принимай гостей. И баенку, если не стоплена, пусть затопляют.

И мы въехали в ворота. За ними открылся просторный двор. В середине которого стоял дом в два этажа, с большим крыльцом, крышей и дозорной башней на самом верху. Иван завернул в бок, пропуская нас, и двор вдруг показался тесным для двух десятков ратников? Я с удивлением обнаружил, что нас стало меньше. Куда подевались остальные ратники и Дед Матвей с парнями, я не видел. Мы спешились, и к каждому из нас подбежали неизвестно откуда появившиеся парни в рубахах с

вышивкой у воротников, приняли коней и повели в большой сарай, сбоку от дома. Горин с довольным видом подошел ко мне. Откуда-то сбоку вышел широкоплечий мужик, одетый в простую белую рубаху, темные и просторные штаны, и сапоги. На широком поясе висело три ножа разных размеров. Он приложил руку к груди и сказал.

– Здравствуй, Илья Демьянович. Заждались мы тебя.

Горин кивнул и повернулся ко мне.

– Вот, познакомься. Боярин Григорий Макарович Лисин по прозвищу "Кутерьма". А это боярин Володимир Иванович Велесов.

Кутерьма повернулся ко мне и с некоторым удивлением, смотря на меня, чуть поклонился.

– Здрав будь боярин. Не Велесова ли Ивана сын будешь, что у Великого князя Всеволода Юрьевича сотником был?

– Нет, боярин. Даже не однофамилец.

Я смотрел на Кутерьму и думал: "Тот или не тот?". Чуть вытянутое лицо. Взгляд с каким-то хитрым прищуром. Карие глаза. Нос прямой. Рот скрыт под густыми усами и окладистой бородой, русой, как и волосы. Ростом с меня.

Может тот, а может не тот. Не было в легенде ориентировки на предателя, кроме имени. И с уверенностью утверждать, что этот человек приведёт орду к святому городу, я не могу.

Горин, тем временем поглядывая на крыльцо, хмыкнул и произнёс.

– Идем, Володимир Иванович, а ты, Григорий Макарович, проследи, чтоб дворня всех ратников по светлицам разместила.

И направился к крыльцу. Там уже стояли встречающие. Впереди нарядно одетая женщина держала пузатый деревянный корец. Я на ходу оглянулся. Вот блин. Опять лопнуть придётся, но корец выпить. К крыльцу шли только Горин и я.

Женщина произнесла с поклоном:

– Здравствуй, муж мой дорогой, Илья Демьянович. Испей квасу с дороги.

И протянула ему корец. Литра три, отметил я и опять оглянулся с надеждой. Нет, никто больше из приехавших не подошел. Вздохнув, принял корец из рук Горина. Там ещё оставалось около двух литров.

Эх, беда моя! Шипучий квас потёк в моё горло.

К моменту, как я допил и перевернул корец дном вверх, в голове немного зашумело.

Ядрёный квас и крепкий.

Горин уже расцеловал супругу, на нём тут же повисли две девочки. За ними стояла девушка, лет семнадцати. Горин поднялся и, повернувшись ко мне, сказал.

– Вот моя семья, боярин. Познакомьтесь.

И стал нас знакомить.

– Это моя супруга, Алефтина Михайловна. Мои дщери, Людмила и Марина. Это моя сестра младшая, Софья.

Софья смущённо отвернулась.

– А это боярин Володимир Иванович Велесов. Он меня зело выручил, от поганых помог отбиться.

Супруга Горина поклонилась.

– Спасибо тебе за мужа моего, боярин. Проходите в дом. Гостиво сегодня у нас будет.