Завещание рыцаря

Верещагин Олег Николаевич

–  Давай-ка оба здесь уляжемся, на полу. И не жарко - и поспокойнее…

Энтони покосился в темноту моей комнаты, на зашторенные окна. И кивнул:

–  Согласен. Если кто во двор полезет - твой Геббельс им пообедает. А вот бутылку "молотовского коктейля" в окно кинуть у них не заржавеет. Просто из подлости.

В поджог я не верил. Им нужны бумаги, они убеждены, что бумаги в доме, так с какого ума им поджигать дом, где живёт их "объект"? Но кивнул, а потом поинтересовался:

–  А ты откуда про коктейль знаешь?

Энтони, прикрыв рот рукой, вежливо зевнул и объяснил:

–  Отец

два года служил в Северной Ирландии, в Ольстере. Мы жили с ним - мать всё время, а я приезжал иногда. Там это распространённые штучки - делаются элементарно, а горят не хуже напалма… Слушай, давай-ка укладываться. Наговориться мы ещё сможем, а вот завтра быть как сонные рыбы - не годится, день ответственный.

МЫ постелили на полу, посреди зала, закрыв шторы и здесь - на всякий случай. Форточку оставили открытой, и Энтони начал выдрючиваться, требуя, чтобы я включил таблетку "фумитокса", а то комары съедят. Потом он заявил, что утром хочет кофе, и я ехидно спросил:

–  В постель?

–  Нет, лучше в чашку, - невозмутимо срезал он, кладя рядом с рукой пистолет. Я подумал и устроил обрез сбоку от себя.

Энтони погасил свет и улёгся рядом. Кажется, он вознамерился мгновенно уснуть, но я задал внезапно возникший вопрос:

–  Слушай, Энтони, а почему ты приехал один?

–  Надо было взять с собой отца?
– ворчливо осведомился он.

–  Нет, но кого-нибудь из друзей… - пожал я плечами.

–  Сложная это вещь - друзья, - сказал англичанин.

Он ничего не объяснял больше, а я больше и не спрашивал, хотя ответ ясности не прибавил. Друзей у него, что ли, нет? Или никто не поверил в его затею? Или он именно и хотел всё сделать один - как долг чести?

Луна светила сквозь шторы,как размытое белёсое пятно.Я подумал, что уже скоро мы поедем покупать снаряжение для авантюры, в которую втянул меня втянул этот графский отпрыск - здорово! Чёрт, надо же - на полу в на-шем доме спит настоящий английский граф… А вообще-то он нормальный парень, и совсем простой, ничуть не похож на сынков новых русских, над которыми мы прикалываемся в школе. Хотя - какое сравнение, его семья скорее из "очень старых англичан"… Интересно, спят ли те двое козлов? Нет, теперь уже трое… а если больше? Не придётся ли вообще воевать в этом лесу… А, поживём - увидим…

Потом я заснул, кажется.

ГЛАВА 10.

Дискотека икнулась нам в пригородном поезде. За окном был сплошной туман, с утра - душно, мы, фактически не просыпаясь, добрались до вокзала, купили билеты, уселись в вагоне на ребристые лавки, обшитые светло-жёлтыми плашками… и проснулись, когда на нас насела контролёр, требовавшая, чтобы мы прекратили притворяться и покупали билеты. Кажется, она была очень огорчена,когда мы предъявили всё-таки "билетики", как она слащаво выражалась - и пошла дальше по проходу, что-то недовольно бурча под нос и терроризируя пассажиров.

–  Могла бы и не будить, - заметил Энтони, потирая спину.
– Господи, какой палач додумался сделать такие сиденья?!

–  Вагон переделан из плацкартного спального, - пояснил я, потягиваясь.
– У перегородок срезали верх, мягкие диваны сняли и настлали этот помост… Уф, у меня во рту как кошка

окотилась.

–  Вода тут есть?
– спросил Энтони, выглядывая в окно.
– Красиво? Это он - тот самый лес?

Я посмотрел тоже. Да, мы проезжали лес - большая часть пути осталась позади. Солнечные песчаные косогоры, поросшие сосняком, сменялись зарослями подлеска, через который в таинственную тёмную глубину дубрав уходили тонкие тропки. Потом вдруг поезд проскакивал над чёрной водой лесных проток, подёрнутых ряской, где смыкались ветви ив, а поверхность воды расчерчивали ещё не затянувшиеся следы уток. И снова лес - дубы, вязы, изредка - весёлые берёзки и серые стволы осин… Да, Энтони был прав - красиво. Я всегда знал, что наши места красивы, но сейчас смотрел на них с особенной гордостью - их похвалил немало видевший иностранец!

–  Похоже на те места, где ты родился?
– полюбопытствовал я. Энтони медленно покачал головой:

–  Нет… У нас тоже дубы и вязы, но они растут рощами между холмов. Там же текут речки - узкие, тихие…А на самих холмах - зелёная такая трава и всегда ветер… Если с моря - пахнет солью, йодом. А если с запада - цветами, землёй, травой… У нас очень красиво, Эндрю!
– он задумчиво улыбнулся, потом тряхнул головой и спросил: - Ну, тут есть вода?!

–  В туалете, - предвкушая реакцию, ответил я.

…Жарища в Тамбове стояла такая же, как и у нас, но было гораздо оживлённей. Судя по лицам,большинство людей были не в восторге от собственной торопливости - они бы предпочли провести время на одном из пляжей. Это зрелище навело меня на философские размышления - когда мы садились на остановке около вокзала в автобус N18, я поделился ими с Энтони:

–  Сколько же всё-таки у взрослых неприятных обязанностей!

–  Это если работа нелюбимая, - не согласился со мной англичанин.
– Каждый человек должен любить свою работу или службу… Слушай, что-то наших знакомых не видно.

–  Может, за нами тот, третий, следит, - предположил я. Энтони осмотрелся - по возможности, салон был набит битком - и признался:

–  Да, его нам не вычислить… Ну и в конце концов - чёрт с ним, пусть следит! Они же и так знают,что мы собираемся в поход - ничего нового он не увидит…

–  Я о другом… Как бы они домой не забрались, вот что.

–  А твой Фюрер?

–  Геббельс… Обойдут дом со стороны соседского двора и влезут в кухонное окно. Соседи всегда датые.

–  Что?
– нахмурился Энтони.

–  Пьяные они всегда, - пояснил я.
– Конечно, всё равно ничего не найдут, но загадят ведь всё…

–  Не полезут, после короткого раздумья сообщил мне Энтони решительным тоном.

–  Посуди сам: зачем им лишнее внимание привлекать? Мы ведь можем про них сообщить властям - зачем давать лишний повод? Их задержат и, даже если они быстро выйдут, мы-то сможем из-под их контроля вырваться…

Автобус, бесконечно застревая на красный свет, тащился по переполненным машинами улицам. Интересно, кстати, почему так получается. Если ты едешь на транспорте - на каждом перекрёстке тебя ждёт красный свет, стой и жди. Пешком идёшь - на тех же самых перекрёстках тот же красный свет, но уже для пешеходов. Та же история - стой и жди! Один мой приятель говорит - закон подлости… Энтони примолк, внимательно рассматривая улицы, по которым мы проезжали, потом вдруг спросил: