Завещание Шерлока Холмса
Шрифт:
«У персов великая жрица смерти не терпела, чтобы какая-либо другая женщина была красивее ее. Все женщины и девушки королевства обезображивали себя как могли, чтобы не вызвать ее гнева. Иногда какая-нибудь девушка, беззаботная или не отдающая себе отчета в своей молодой красоте, забывала про это правило. Тогда несчастную запирали между двумя корытами, оставляя снаружи только голову. Ее лицо смазывали медом, чтобы привлечь насекомых. Жрица заставляла жертву есть и пить, чтобы ее смерть была долгой. Напротив лица несчастной она устанавливала зеркало, чтобы та могла быть свидетельницей медленного и болезненного разложения
Холмс закрыл книгу, положил ее обратно в книжный шкаф и взял большой трактат о геральдике, в котором были собраны все гербы Англии.
– Лев, змея… Это герб семьи Вилер.
Он опустился в кресло, соединил кончики пальцев и сжал челюсти, сосредоточившись и погрузившись в размышления.
Прошел час, ни единого слова не было сказано. Я в десятый раз принимался читать предисловие к новому роману, так и не поняв, о чем речь. Меня неотступно преследовало видение того изъеденного гнойного лица и не позволяло думать ни о чем другом.
Настенные часы пробили половину первого. Давно наступила ночь. Я чувствовал, как меня начала бить лихорадка. Я до последнего боролся со сном, зная, что страшные кошмары будут мучить меня до рассвета.
Мой друг взял свой личный блокнот и написал:
«Дело № 10. Убийство леди Вилер. Обвинение ее мужа»
И он направился в свою комнату, бормоча себе под нос:
– Все сходится. Это даже слишком просто.
30
На следующее утро Холмс отправился к Лестрейду. Я не мог пойти с ним, поскольку у меня опять начался жар. Лечение, прописанное моим другом Лондоном Кайлом, не принесло желанного результата.
Весь день я бесцельно бродил по квартире, переходил с постели на кресло, с кресла к окну, от окна к постели. Мой лоб горел. Сильная дрожь время от времени пробирала мое тело. Я был не способен сосредоточиться ни на каком действии. Вопросы разрывали мою голову, и мрачные образы вставали передо мной, стоило закрыть глаза.
Еще не пробило и пяти вечера, а уже наступила ночь. В сотый раз за день я выглянул в окно. Черный дым, поднимавшийся из тысячи труб, окутывал столицу. Улица была почти пустынна. Здания выглядели тревожно, завернутые в грязную вату тумана, как в кокон страха. Несколько безликих теней шли по тротуару, вжав голову в плечи.
Внезапно я услышал знакомые шаги. Холмс распахнул дверь гостиной. Он повесил промокшее пальто на вешалку и протянул ладони к камину.
– Я виделся с Лестрейдом.
– Он был недоволен моим отсутствием?
– Думаю, он его даже не заметил.
– Он допросил вас?
Таинственная улыбка заиграла на губах моего друга.
– Он пытался. Но у него не хватило таланта для такой игры. На самом деле это я кое-что у него выведал.
Холмс поднял полы сюртука и повернулся спиной к огню.
– Полиция выслеживала леди Вилер вследствие заявления о ее исчезновении.
– Как Лестрейду удалось найти ее? Может, это Хиггинс и его команда рассказали ему о ее местонахождении?
– Нет. Наш друг получил анонимное
– Кто мог написать это письмо?
Холмс распрямился и быстро отошел от камина. Запахло подгоревшим бельем.
– Откуда же мне знать, Ватсон? Анонимные письма редко бывают с подписью. Зато почерк показался мне хаотичным, странным, сложным…
– Вы хотите сказать, что это дело рук сумасшедшего?
– Нет. Я лишь попытался проанализировать основные приметы этого почерка. Форма букв постоянно менялась, будто этот небольшой текст был составлен несколькими людьми разного пола и возраста.
– В любом случае кто-то узнал о похождениях лорда Вилера и сообщил о них. Нужно узнать кто! Не собираетесь ли вы допросить самого лорда Вилера?
Холмс размахивал руками за спиной и держался на приличном расстоянии от камина.
– Это как раз то, что я собираюсь сделать, но Лестрейд категорически не согласился с этим. Он пообещал, что у меня прибавится проблем, если я всерьез займусь этим делом. Он рассматривает меня как возможного подозреваемого, и вас тоже.
– Это абсурд.
– Разумеется, но он ничего не смог придумать лучше, чтобы держать нас подальше от этого дела. Вам ведь знакомы методы Лестрейда. Он обращается ко мне за помощью, когда ему нужно. В остальное время он держит меня на расстоянии, чтобы я не бросил на него тень.
– А тем временем мы опять зашли в тупик.
– Все же мне удалось понять две или три вещи. Герб, который мы видели в подвале, действительно является гербом семьи Вилер. Лестрейд и его люди прочесали весь подвал и обнаружили много личных вещей лорда Вилера. Его арестовали, отправили в тюрьму и до сих пор допрашивают.
– Он признался?
– Нет. Он клянется в своей невиновности. Он утверждает, что у него никогда не было любовницы и что он безумно любил жену. Говорит, что это заговор и махинации, в точности так же, как доктор Пикокс.
– Вы сказали, что над зеркалом обнаружили перевернутый крест?
– Да. Но Лестрейд не отступит от своей теории. Синдром Булбала.
– Все это смешно. Кроме того, мы снова столкнулись с проблемой анахронизма. Каким образом рисунок, написанный несколько лет назад, может настолько точно во всех деталях воспроизвести только что совершенное преступление? Что говорит Лестрейд по этому поводу?
– Он проанализировал эти рисунки. Он утверждает, что они не имеют ни малейшего отношения к преступлениям. Его объяснение очень простое. Откройте любую иллюстрированную книгу фантастики, в которой речь идет о преступлениях, совершенных в Лондоне: немного воображения – и вы всегда найдете в них связь с нашими преступлениями. Он продемонстрировал это, показав мне сборник новелл прошлого века. Парень не так уж сильно ошибается. Но я не верю в совпадения, Ватсон. В этих преступлениях есть что-то…