Завещание сталкера - Багряные сны
Шрифт:
Вся команда уже давно отошла от опасной зоны на добрый десяток метров и теперь чуть издали наблюдала за действиями аномалии. Крюк быстро подхватил с земли обломок кирпича и швырнул его в забор с таким расчетом, чтобы он отлетел и попал в «жарку», но с другой стороны. Брошенный снаряд разлетелся от удара на несколько мелких обломков, больше половины из них отскочили от стены и долетели до цели. Брызнула раскаленная керамика, «жарка» на секунду съежилась, и мощной огненной струей ударила о край забора, во все стороны полетели искры, яркий свет полоснул глаза. Пробить бетонное заграждение аномалии не удалось, длинны рукава хватило только на то, чтобы лизнуть его поверхность, после чего «жарка» захлопнулась и зашипела в негодовании. Макс, воспользовавшись моментом, кувыркнулся вперед и быстро отбежал на безопасное
А Крюк повел команду дальше, по широкой дорожке в обход ангара. До первой цели путешествия оставалось не больше ста метров. Ощущение было странное, и любой, кто провел в Зоне хотя бы пару месяцев, почувствовал это, что называется, не отходя от кассы. Они шли по настоящей тропе, то есть, дорожка резко выделялась на фоне остальной площади отсутствием какой-либо растительности, как будто по ней каждый день проходило не меньше сотни ног в тяжелых армейских ботинках. Дорога была вытоптана! Что в этом удивительного? А то, что в Зоне такого не бывает. Это ведь только так говорится — сталкерская тропа, а на самом деле никаких троп в Зоне нет. Есть примерный маршрут, вдоль которого имеется более-менее проходимая линия, держась его можно надеяться, что не забредешь в «язык» или не уткнешься в непроходимую стену аномалий. Вытоптать вот такую дорогу не успевают, потому что каждый выброс перекраивает ландшафт, смещает и перетаскивает аномалии с места на место. Там, где было безопасно еще час назад, может вырасти плантация жгучего пуха или окопаться ядовитый гриб «курилка». В конце концов, трава там такая, что ее не согнешь и не сломаешь, даже, если проедешь по ней на танке — корни вросли в землю на несколько метров, листья стали жесткими, как наждак, а стебли иных растений будут покрепче веревки, и не рвутся, и не режутся ножом. Пойди такую, вытопчи.
По сталкерской привычке, выработанной годами, Крюк раз за разом бросал вперед болт, хотя сознание подсказывало, что дорога чиста. Перед поворотом за край ангара Крюк велел остановиться. Глаза устали от бесконечных вспышек «электр», а с торца здания была непроглядная темень, непонятно, как умники собирались просидеть в своем укрытии сутки, если не видели подступов к нему. Те же кровососы прекрасно ориентируются в темноте, если еще и в режим «стелс» перейдут, то шансов увидеть их во тьме — ноль.
Крюк, прижимаясь к земле, прополз вперед. Если умники не полные профаны, должны заметить его, на фоне отблесков «электр» он должен быть прекрасно виден, теперь только бы не пальнули со страху. Не приближаясь, Крюк включил трофейный фонарь и посигналил три раза, то закрывая, то открывая его рукой — недалеко, должны увидеть.
«Значит, говоришь, что Монгол знает азбуку Морзе», — припомнил Крюк слова Птицы и начал отсвечивать короткое сообщение: «Свои. Свои. Свои». Ответили ему только с девятого раза.
Уж если кого и ожидал увидеть Монгол в качестве спасителей, то никак ни эту банду из шести оборванцев. Без защитных костюмов, с устаревшим оружием в руках и грязные, как черти, они походили на шайку опустившихся мародеров, случайно забредших на огонек. Однако, Мэг радостно обнималась с Алом и кем-то еще, представившимся Санитаром, Долл тискал в объятиях Воронина, два сталкера — один молодой, другой постарше — ждали, когда закончится эта веселая вакханалия. И лишь один из пришедших, тот самый, что в начале изрядно напугал Монгола, выбивался из общей картины. На нем был спецкостюм офицера «монолита», в руках отличная штурмовая винтовка, а во взгляде больше ума и уверенности в собственных силах, чем у всех остальных вместе взятых. Никто на свете не заставил бы Монгола поверить, что этот парень как-то связан с дубообразными и агрессивными сектантами, тем страннее был его наряд.
Когда двадцать минут назад Долл потрепал Монгола за рукав, тот резко поднялся и открыл глаза. Даже не глядя на ПДА было ясно, что проспал он не больше часа, значит, произошло что-то непредвиденное. Мэг лежала рядом, прижавшись к бетонной плите, и выглядывала из-за ящика, всматриваясь в даль.
«Что?» — одним взглядом спросил военный сталкер.
Вместо ответа умник указал за ящик, туда, где был выход из «языка», в котором
С некоторым опозданием в голову пришла мысль, что «монолитовец» не просто светит фонарем в их сторону, а подает какие-то сигналы. Наконец, страх немного подвинулся, освобождая место конструктивным мыслям — это же точки и тире, морзянка. «Свои. Свои. Свои.» Слово повторилось несколько раз. Очень странный «монолитовец». Отдохнул, снова семафорит с завидной скоростью и точностью одно и то же.
Монгол оглядел подходы к плитам, на которых его команда устроила временное убежище — нет, никого, кто подбирался бы к ним исподтишка, не было. Сигналить в ответ — значит выдать себя с головой, хотя, если сектанты уже здесь, то вряд ли уйдут не проверив все до конца. Оставалось довериться логике и проверить, что значит «свои». Монгол оторвал от подкладки аптечки кусок белой ткани и, привязав к прикладу, поднял над своим укрытием.
Уже интересно. Вместо ответа «монолитовец» махнул куда-то за угол ангара, и на фоне отблесков искрящихся аномалий появилась еще одна фигура, на этот раз, на ней не было никакой защиты, только АК в руках. Человек встал в полный рост и замахал руками. Монгол узнал его и облегченно вздохнул, как оказалось зря. Вместо организованного спасательного отряда на помощь пришла бригада любителей.
Теперь, когда два разрозненных отряда соединились, Крюк смотрел на все это дело по-другому. Все-таки, не так страшен черт, как его малюют. В первую очередь, ему понравился Монгол — по сути, ему в одиночку удалось довести двух хлюпиков до средины пути, а это уже говорило о многом. Вместе с Максом, Санитаром и Серым дело может пойти быстрее и удачнее, глядишь, все получится.
Странно было, что умники, попав в консервы, вообще не оказались в западне. Пятак десять на десять метров, в котором они очутились, войдя внутрь с трех сторон, оказался окружен плотным кольцом аномалий — в большинстве своем, «воронок». Монгол насчитал четырнадцать штук. И лишь с четвертой стороны Зона, будто бы смилостивившись, оставила выход в виде извилистой свободной дорожки. Большую часть участка занимали брошенные стопками бетонные плиты. Длинные острова готовых изделий уходили, сколько позволяла видеть темнота, на восток, упираясь в невысокое строение вдали, его контуры можно было разглядеть, благодаря тусклому свечению «холодца», находящегося рядом. Там же, похожий на жирафа, пристроился передвижной подъемный кран. И плиты и автокран были слишком тяжелы для «воронок», поэтому, глядя на них, создавалось впечатление, что аномалий вокруг нет, но Монгол утверждал обратное.
Для создания укреплинии Монгол выбрал самую высокую стопку плит, расположившись на ней, можно было видеть все подступы к временному пристанищу, а за нею имелась небольшая ниша, в которой можно было укрыться, в случае оружейной атаки, например, с крыши ангара. Впрочем, основная опасность в данной ситуации должна была исходить именно от мутантов, волей случая учуявших непрошенных гостей. Вот тут и играло на руку то, что проход между аномалиями был только один. Для начала Монгол прошел вперед по свободному коридору и, убедился, что по нему можно дойти хотя бы до входа в ангар. Потом выбрал на тропе два наиболее узких участка и установил на них растяжки, чтобы никто из тварей не смог подобраться к ним бесшумно — разве что в «мешке» окажутся какие-нибудь летающие мутанты. На крайней плите он установил звуковой датчик — натянул веревку и привязал к ней две банки от консервов, если кто зацепит, то шум будет «мама не горюй». В довершение всего, на плиту они с Доллом водрузили железный ящик, теперь он служил им какой-никакой защитой от взглядов мутантов, но в то же время позволял людям следить за подступами.