Завещание сталкера

Стрелко Андрей

– Вроде работает. Но за ней полно аномалий.

– Медленно отходим, спускайся первая, приготовься впустить меня и закрыть за мной дверь. Если прикажу закрываться одной, приказы не обсуждать, ясно?

– Ясно, – сухо ответила Мэг, хотя Алекс мог поклясться, что этот приказ она никогда не выполнит.

Когда события начали разворачиваться с удивительной быстротой, дух Алекса оказался где-то между Монголом и Мэг, над лестницей, ведущей в подвал, поэтому видимость была слегка ограничена. Сначала на площадку вывалились мутанты, плоть была не одна, а в компании с еще двумя побратимами, но вид у них был далеко не боевой. У плоти, которая первой скатилась

по лестнице, отсутствовала одна передняя конечность, поэтому она и ковыляла столь невыразительно. Две другие плоти, хоть и были в полном здравии, в размерах и весе уступали взрослой особи почти вдвое – подростки.

Но прямо за ними, в полутьме коридора Алекс прекрасно разглядел силуэты проникших в здание двух человекоподобных мутантов. Их тела лишь на миг показались в проеме дверей и будто испарились – захотелось вскрикнуть, предупредить, но Монгол уже отреагировал и выпустил длинную очередь из «Вала». Вспышки выстрелов ненадолго осветили зал, давая полную картину происходящего. Кровососы оказались в центре помещения, где нос к носу столкнулись с плотями. Закипела драка. Сначала завизжала крупная плоть, подброшенная вверх мощной лапой двухметрового гиганта, два мелких тельца бросились в разные стороны.

Монгол повел стволом, первые пули ушли в пустоту, никому не причинив вреда, в цель попала только половина рожка, ближний кровосос пошатнулся и упал прежде, чем в автомате закончились патроны и все погрузилось во тьму. В нескольких метрах от старателя утробное рычание слилось с цокотом копыт, громким хрюканьем и визгом, раненая плоть пыталась вырваться из когтистых лап уцелевшего кровососа.

Монгол бросил на звук гранату и, не перезаряжаясь, рванул по ступенькам вниз. В отличие от него Алекс успел увидеть, как следом бросились две маленькие плоти, не пытаясь догнать человека, а ища спасения. Раненый кровосос поднялся, а второй, отбросив притихшую плоть, бросился за старателем. Граната взорвалась, рассыпав яркое пламя и клубы дыма, осколки рвали тела зазевавшегося кровососа и мертвой плоти, а Алекс вынырнул из небытия.

Впервые за время пути зарядил дождь. Не гроза, конечно, но и этого хватало, чтобы настроение упало до нуля – в дождь Зона становится еще тоскливей и мрачнее, чем обычно, холодные капли закатываются под капюшон, проникают в складки, отчего кажется, что уже никогда больше не узнаешь, что такое тепло и уют. Сырой ствол автомата холодит руки, в ботинках хлюпает. Идти все труднее, трава становится скользкой и вязкой, на земле остаются весьма заметные следы, а комбинезоны и рюкзаки набирают в весе, скользят. Шелест дождя скрывает от слуха звуки опасности и притупляет внимание, отвлекая на мелочи. Единственный плюс – аномалии: в дождь большинство из них становятся в разы более заметными, чем обычно.

Серый шагал сразу за Крюком, тот периодически останавливался, делал поправку и шел дальше. Шаг за шагом, аномалия за аномалией, вешка за вешкой.

Страшное это место – Зона. Казалось бы, чего проще: идут себе четверо, будто по бульвару. Тропа петляет – вон камень приметный лежит, значит, впереди «карусель», вот на ветке тряпка белая повязана – чего это там? А, «сверхконтактная электропара», одна из самых поганых ловушек. Вроде кочка как кочка – ничего особенного, вторая в четырех метрах и чуть правее, а ты попробуй сунься между ними: так законтачит, что пеплом по ветру полетишь. И ведь ничем себя не выдает. Вот «электросеть», например, завсегда видать, она и не прячется, «пресс» по поникшей траве, да ветвям определить можно. «Печку» и «мясорубку» тоже с опытом замечать начинаешь. Да даже «воронью карусель», если приглядеться, увидеть можно: она пылинки без конца по кругу гоняет. А «электропару» – хрен. Тут только внимательно под ноги надо смотреть.

А там что, в траве? Жижа какая-то, куча черного тряпья в комок сжата. Пусть «компрессионная» аномалия тебе будет пухом, неизвестный старатель. Хотя какой там пух!

Крюк на жертву даже не глянул, видно, не в первый раз видит. Данила сглотнул, Макс глянул мельком и отвернулся. И ведь самое страшное-то,

что и шел, поди, не один, а так же, с караваном, тоже по сторонам глядел, вешки отмечал, и вот на тебе, на самой заметной аномалии споткнулся. Хотя, может, и не так все было. Может, он один был – до сих пор еще по Зоне одиночки ходят, хотя караваном-то оно, конечно, удобней. И от мутантов в четыре ствола отбиваться легче, и от людей лихих. Бывает, молодой старатель в одиночку в Зону полезет, по неопытности или, если храбриться начнет, – тут уж никто силой держать не станет, но такие в Зоне долго не живут, в первую-вторую ходку пропадают. Но есть и такие, что годами бобылем территорию топчут, и ничего – при хабаре, и руки-ноги на месте. А может, мародер какой, с дружками добычу не поделил, и они его сюда определили.

В целом дорога по Диким Землям показалась Серому легкой ознакомительной прогулкой, вроде как мастер-класс для новичка от сторожилов Зоны. В руках он с удовольствием держал купленный несколько часов назад «альфовцев» «Абакан» с оптическим прицелом. Новый, еще с запахом смазки. Дану тоже собирались приобрести что-нибудь стоящее на выходе, но сразу за окраиной Чернобыля наткнулись на перебитый караван из пяти человек, с которого сняли несколько мелких артефактов, три видавших виды автомата АКМ-74 и один «Винчестер». Крюк на первом же привале собрал из трех старых АКМ один пригодный для нормальной стрельбы и торжественно вручил его Дану. На него же повесили «винчестер» и собранный с мертвого каравана рюкзак, так что первая радость парня тут же потускнела. У «альфовцев» же для него взяли лишь оптику и подствольный гранатомет, заложив при этом ставшую лишней пятизарядку и мелкие, дешевые артефакты.

Вид на озеро Изумрудное, открывшийся с вершины холма, всегда впечатлял тех, кто видел его впервые. Поверхность воды чисто голубого цвета, над которой медленно кружились белые облака, воронкой сходящие на ее поверхность где-то в центре. Этот танец не прекращался никогда, каждый раз заставляя засматриваться на безумство силы, способной отрывать от неба кусочки белой материи. Серый и Данила так и застыли, открыв рот.

Когда-то здесь и озера не было. Была пустая равнина, брошенная чернобыльская земля. Но после ликвидации первой аварии всю технику, зараженную радиацией и не подлежащую дезактивации, из прилежащих районов было решено свезти в одно место, именно сюда, устроить здесь радиоактивное кладбище из отработавшей техники. Таких кладбищ в Зоне еще несколько. Говорят, в планах было засыпать все это дело гравием и грунтом, но вторая авария перекроила планы. Тысячи автомобилей, автобусов, КамАЗов и тракторов, военная техника, передвижные подъемные краны так и остались стоять на семи ветрах, образуя собой огромную радиоактивную свалку. В первые несколько месяцев подходить близко к этому участку было смертельно опасно – радиационный фон зашкаливал. Но Зона-мать неожиданно преподнесла приятный сюрприз.

После одного из выбросов земля под радиоактивным железом просела и вода из подземных источников начала быстро заполнять впадину, образуя ставшее самым знаменитым в Зоне озеро. Теперь это был подводный могильник, вода частично съедала радиацию, в результате фон в воздухе резко ослаб и территория вокруг стала проходимой. Вода в озере до сих пор была грязной, так что захотевшим искупаться в ней можно было пожелать только одного – не долго мучиться. Зато побережье стало безвредным, отчего и снискало себе среди старателей славу места, где можно устроить привал.

Позже территорию вокруг Изумрудного и вовсе обжили. В болотах, что в избытке располагались за озером, поселился Доктор, а в полутора километрах от берега умники выстроили свой научный лагерь. Так что теперь побережье превратилось в одну из контрольных точек, которые старатели обязательно пересекали, когда топали к «ботаникам» или тащили раненого к Доктору.

– Пикник на обочине! – скомандовал Крюк. – Можно оправиться и отдохнуть. Только в воду не мочиться, а то пиписька отсохнет.

– Красиво, – протянул Данила, разглядывая водную гладь вдали. – У нас дома такое же озеро было, только еще камыши по краям росли и утки плавали. А здесь тишина. Как будто умерло все.