Завещание сына

Анисимов Андрей Юрьевич

– Вы мне угрожаете? – прошипел депутат.

– Подполковник, вы много себе позволяете. По вашим словам, Колесников не убийца. Выпустите его под подписку и добивайте ваше расследование. – Генерал явно старался снять напряжение.

– Афанасий Борисович, в интересах следствия еще несколько дней подержать подозреваемого под стражей.

– Я в присутствии депутата Государственной думы спрашиваю вас как начальника отдела: когда вы доложите конкретно о вине или невиновности гражданина Колесникова?

– Я

обещал доложить в пятницу. Завтра в это время буду к этому готов.

Генерал с депутатом одновременно посмотрели на часы.

– Хорошо. Идите работайте, подполковник, – разрешил Еремин.

Петр Григорьевич вышел из приемной и с облегчением вздохнул. У него оставались сутки. Дав подобное обещание, проколоться означало опозориться. Ерожин вернулся к себе. Тимофей ждал его, нервно прогуливаясь по кабинету.

– Мы не договорили, Петр Григорьевич…

– Разговоры отставить. Свяжись с Масловым и держите меня в курсе передвижений Сенаторши. Я еду к молодой мамаше, – приказал Ерожин и, оставив озадаченного майора, исчез.

До Смоленской набережной он добрался к семи. По дороге прихватил три алые розочки и шоколадку. Возле подъезда связался с Волковым. Сенаторша со своим заокеанским кавалером только приступила к ужину. Ерожин поднялся на лифте и позволил в стальную дверь.

– Кто там? – услышал он низкий грудной голос.

– Откройте, Ирочка. – Оскалился подполковник, демонстрируя в дверной глазок помимо оскала еще и цветочки. За дверью па минуту затихли, затем послышалась возня с замком, и дверь приоткрылась.

– Здравствуйте, Ирочка. Меня зовут Петр, я подполковник милиции. – Вручив женщине букет с плиткой шоколада, визитер полез в карман на удостоверением.

– Разве мы знакомы? – растерялась молодая хозяйка, принимая дары.

– Уже да, – продолжал скалиться Ерожин. – Вы позволите войти?

– Входите, но у меня не убрано. А вы с цветами… – Сосновская покраснела. – Я сегодня гостей не ждала.

– Я не совсем гость. Но явиться, даже по делу, к такой очаровательной молодой женщине без пустякового презента не решился.

– Проходите. Но если можно, я вас приму на кухне. Кабосик только заснул, – продолжала стесняться Ира. – Какие прекрасные цветы….

– Кабосик, это кто?

– Мой сынок Костенька. Вы раздевайтесь, а я пока поставлю розы в воду.

– Не будем будить Костю-Кабосика, – согласился Ерожин, снимая куртку.

Кухня Сосновской оказалось довольно обширной, но гладильная доска, ворох пеленок и коробки с памперсами пространство ограничивали. Хозяйка освободила для гостя стул от недоглаженного белья, а сама пристроилась на табуретке. Розовенький халатик приоткрывал аппетитную грудь, и Ерожин Кабосику позавидовал.

– Могу выдать чаю с печеньем или кофе

с сыром, – предложила Сосновская.

– А чай с сыром можно? – поинтересовался подполковник.

– Это даже проще, – кивнула Ира и включила скоростной чайник. – У вас ко мне дело?

– Так и чешется язык соврать, что пришел познакомиться с красивой леди, но, к сожалению, вы правы. Мне нужна ваша помощь.

– Чем может помочь бравому офицеру одинокая мать? – улыбнулась Ирочка, выразительно стрельнув глазами в гостя. Первая поклевка, отметил Ерожин.

– Даже не знаю, как начать. Давайте сперва попьем чаю, а потом поговорим. При виде красавицы у меня мысли разбежались. Я не могу понять, как такая женщина осталась одна с Кабосиком? Он что, идиот?

– Это я идиотка. Он нормальный. Влюбилась в своего преподавателя. Он женат. А ребенка я решила оставить. Отец и не знает о существовании мальчика. Видите, вполне банальная история.

– Вся жизнь, состоит из банальных историй. Но вы надолго одна не останетесь. Это я вам говорю, а у меня на женщин глаз верный.

Ира смущенно поправила халатик и налила гостю чаю.

– Вы настоящий мужчина. Я и не знала, что милиционеры бывают галантными.

– Случается. Трудно одной?

– Да нет. Папа с мамой помогают. Отец деньгами, а мама два раза в неделю по выходным берет Кабосика на себя. Они меня увозят с ребенком. Я в родительском доме, как в санатории.

– Ну это два дня, а остальные? Допустим, я бы пригласил вас погулять? Вы же не можете бросить сына.

– У меня балкон. Я ребенка на несколько часов выставляю и, когда Маша дома, могу выйти.

– Маша – это кто? – Петр Григорьевич постарался выразить полное равнодушие, но глаза у него загорелись.

– У нас с Машей балконы смежные. Она за мальчиком присматривает. Даже покормит. Я ей тут питание оставляю.

– Маша – ваша соседка? – наивно переспросил гость.

– Я же сказала, по балкону. Подъезды у нас, к сожалению, разные. Но Маша, чтобы не ходить по лестницам, перешагивает заборчик. Это не трудно. А балконную дверь ни она, ни я не запираем.

– Нетрудно, если ваша соседка молодая, – согласился Ерожин.

– Маша моя ровесница. У нас и судьбы похожи, она тоже с женатиком связалась. Он, правда, иностранец, но какая разница… – Хозяйка вздохнула и подлила Ерожину чаю. – Что мы все обо мне. У вас дело, так не теряйте на меня время.

– Да, Ирочка, придется открыть вам тайну. Но вы должны дать мне слово, что больше никто о нашем разговоре не узнает.

– Ой, что-нибудь страшное? – Глаза Сосновской выразили плохо скрываемый восторг.

«А ты любишь тайны, девочка», – подумал Ерожин и решился на импровизацию. – Дело как раз в вашей соседке.