Завещание ведьмы
Шрифт:
Я пожал плечами.
– Как знать, как знать… Возможно, именно Америка благодарно накапал супругу Юлии Александровны о ее изменах. Вот она и отомстила. Или, допустим, тот водила служил лишь для отвода глаз, а на самом деле корректорша влюбилась в Америку и пыталась его охмурить. Но так как он хранил верность моей бабке, однажды милая и кроткая на первый взгляд Юлия Александровна пришла к нему домой и убила. Месть за нелюбовь. Как тебе такой вариант?
Капитан молча разлил водку и молча выпил, не дожидаясь, когда я подниму свою. Выпив, он потряс головой и бросил на меня мрачный взгляд.
– Не нравятся
Тут он поднялся и не без торжественности приложил руку к сердцу.
– Признаю, что это я пять лет назад убил Америку, а на днях – его приятеля Трофимова. Просто так, не нравились мне эти парни.
– «С каждым днем все радостнее жить», – хмыкнул я, в свою очередь опустошая свою рюмку и разливая остатки водки. – Погоди, давай без подсказок, я попытаюсь сам разгадать, в чем дело.
Тут я ткнул в грудь капитана пальцем:
– Ты влюблен в эту самую Юлию Александровну, так?
Он вытаращил на меня глаза.
– А как ты догадался?
Наивный чукотский юноша! Я едва не расхохотался.
– А чего тут гадать? Чтобы мент добровольно взял на себя вину в преступлении, которого точно не совершал, надо, чтобы он был глубоко неравнодушен к тому, кого в том преступлении обвиняют.
Тюринский отчаянно затряс головой.
– Погоди-погоди, не так быстро! То есть ты хочешь сказать…
– Проехали! Значит, я прав, ты влюблен?
– Влюблен, – бессильно рухнул на табурет капитан. – Юлия – святая женщина. Я из-за нее и в хор записался. А потом узнал, что она туда записалась из-за этого чертового Спартака…
– Понятно. И чем же их роман завершился?
– Я же уже говорил чем! Скандалом и разводом Юлии. Тогда все пошучивали: Спартак наспартачил.
– И ситуацией он не поспешил воспользоваться, чтобы сделать любимой женщине предложение руки и сердца?
– Какой там! Он поспешил исчезнуть – уехал из района, только его и видели. Прибил бы гада.
Вот на такой романтической ноте и завершилось наше следствие в ту ночь. Мы еще немного пообсуждали love-story капитана и прекрасной Юлии, которая до сих пор ни сном ни духом не знает, что ее любит всей душой капитан полиции Леня Тюринский.
Речь влюбленного становилась все более нечленораздельной, и наконец он сам сообразил звякнуть знакомым парням из дежурной части, которые и подкатили за ним, увезя от меня в синюю ночь тело храпящего коллеги.
Я решил, что на сегодня следствие в очередной раз зашло в тупик, мой щедрый ум устал и притомился, а потому следует как можно быстрее отправиться на боковую, что я и сделал.
Моим последним ощущением было мурчание и ласковое трение о мое плечо кота Маврика, который появился неизвестно откуда. Впрочем, к тому времени мне было глубоко плевать на все тайны мира – я спал без задних ног.
Душа предчувствием полна
Следующий день начался для меня не совсем обычно. Я еще находился в кружаще-вальсирующем состоянии, часы наверняка показывали час раннего утра, я знал, что нахожусь в доме своей двоюродной бабушки и кроме меня, кота да пары-тройки птичек на чердаке в нем никого больше нет. Между
Я на каком-то уровне своего неспящего сознания понимал, что во всем этом есть нечто не совсем нормальное, но голова моя так трещала от ночных возлияний и философских размышлений в компании капитана, что я только изо всех сил стремился поглубже нырнуть в сон, отключиться от невыносимой реальности бытия, невнятно успокаивая самого себя в том духе, что я сплю в доме ведьмы, где все возможно, в том числе и такой факт, как приготовление лично для меня завтрака покойной хозяйкой.
Я проснулся, когда совсем уже рассвело, и первая мысль, которая стопроцентно вернула меня в реальность бытия, была проста и банальна: «Странно, почему кот Маврик до сих пор не требует с меня кормежки?..»
Я поднялся, сунул ноги в тапочки и пошаркал на кухню. Солнце ярко светило за белым кружевом занавесочки, стол был девственно чист – ни следа ночной пьянки! – все кругом светло и нарядно, а кот, мирно дремавший на табурете, при моем появлении лишь чуть-чуть приоткрыл один глаз.
Я почесал затылок. Ей-богу, по моим сумбурным воспоминаниям и по собственному жизненному опыту, на кухонном столе, как и в целом на кухне, должен был царить симпатичный бардак. Мы с капитаном пили водку, закусывали сначала с тарелок, под конец попросту водрузив сковороду в центр стола. И где теперь была вся грязная посуда или хотя бы наши рюмки из-под водки? Где пустая бутылка, которую я собственноручно поставил под стол?
Ни следа ночного пьянства – кухня улыбалась мне солнышком и чистотой. «Кто-то тут был, – кивнул я сам себе, начиная мрачно заправлять кофейный агрегат. – И Маврик накормлен. Кто ж тут шлялся, песни пел?»
Впрочем, долго рассуждать на эту тему не было ни сил, ни желания. Я, ожидая подхода первой порции кофе, попытался припомнить отдельные эпизоды нашей беседы с капитаном, чтобы прийти наконец к общему знаменателю: кто же в принципе мог убить Трофимова?
Из разговора в библиотеке выходило, что это сделал некто, кого не устраивало, что Арина выходит замуж за Америку, – «черный человек»! Но после философских размышлений с капитаном стало ясно и очевидно: точно так же «черным человеком» может оказаться и женщина – из тех, кого не устраивало, что красивый певун и мастер на все руки Америка женится на Арине, которая, ко всему прочему, пусть и красавица, а гораздо старше его.
Кофейник начал издавать булькающие звуки, и кухня наполнилась божественным ароматом. Кофе, что бы я без тебя делал! Я удобно устроился в креслице у окна и, глядя на белоснежную дорожку, несколько минут пребывал в своеобразной нирване: просто сидел, пил обжигающий кофе, не думая ни о чем, никакими вопросами не ломая свою голову…
Нирвану прервал звонок моего сотового. Я взглянул, кто звонит. Все ясно: разумеется, то была красавица Ляля.
– День добрый!
Я постарался, чтобы мой голос звучал бодро и энергично, как и положено мне по статусу – молодой, интересный, продвинутый. Но эти женщины – удивительные существа, которые вне зависимости от области обитания, абсолютно все до одной словно носом чуют запах бодуна.