Завещание

Хейер Джорджетт

Мистер Эмберли усмехнулся:

– Кто же, например?

– Да так, некоторые, которых я случайно припомнил, – сказал сержант небрежно.

– О, понимаю, а то я уж было подумал, что вы говорите обо мне.

Сержант поборол себя, чтобы не ответить на это замечание.

– Послушайте, сэр, – сказал он, – не могу же я стоять целый день на дороге и болтать с вами, в то время как вы постоянно подшучиваете. У меня полно работы. Я только хотел заметить, что не нравится мне этот Коллинз, никогда не нравился, но что толку? Это вам неинтересно.

– Не

совсем, – сказал мистер Эмберли откровенно, – но вот что меня действительно интересует, так это, зачем он заходил в Айви коттедж.

– Ну, вот это-то мы можем узнать, – сказал сержант и приободрился. – Не скажу, что понимаю, какое это имеет отношение к преступлению, но если хотите знать, будет больше толку, если я разузнаю, зачем он приходил, чем ворошить опавшие листья в поисках гильзы. А именно это заставил инспектор некоторых из нас делать. Они ее пока не нашли, да и вряд ли найдут, хотя констебль Паркинс обнаружил котелок с дыркой да старый башмак в придорожной канаве.

– А следов велосипеда или мотоцикла на поле за придорожными кустами они не обнаружили? – поинтересовался Эмберли.

– Нет, сэр, насколько я знаю.

– А на поле они смотрели?

– О, да, сэр, хорошенько смотрели. Негоже мне говорить, но они там чуть не обезумели, поскольку мистер Фосетт выпустил на поле стадо молодых бычков. Они довольно игривые, как я понимаю.

– Замечательно! С инспектором Фрейзером бычки тоже играли?

Сержант рукой прикрыл рот.

– Видите ли, сэр, я слышал, что инспектор там не задержался, чтобы дать возможность бычкам такой шанс, как говорится.

Мистер Эмберли рассмеялся и включил мотор.

– Не любит животных, вероятно. А теперь, сержант, не задерживайте меня болтовней. Сами знаете, у меня есть чем заняться.

– Я? Я задерживаю вас? Да я…

– И я бы предпочел, чтобы вы не занимались расследованием причины визита Коллинза в Айви коттедж, если это вам безразлично. Я сделаю это сам.

Машина тронулась с места. Сержант некоторое время шел за ней.

– Все это очень хорошо, сэр, но когда мы от вас что-нибудь получим, чтобы сдвинуться с места?

– Все в свое время, – пообещал мистер Эмберли. – Я сам еще мало что знаю. Я вам сообщу, однако не раньше, чем вы поймете, что убийство Даусона – наименее интересная часть всей проблемы. До свидания!

Сержант отступил и какое-то время смотрел, как машина направляется к Айви коттеджу. Покачав в раздумий головой, он развернул велосипед и продолжил прерванный путь в Аппер Неттлфоулд.

Эмберли оставил машину у белой калитки и по дорожке прошел к дому. Окно гостиной было открыто, и из него доносился голос Марка Брауна, который раздраженно говорил:

– Ты все испортила. Тебе надо было доверить мне заниматься этим. Клянусь, я бы никому не позволил обмануть себя. Ты позволила ему опередить себя, захватить эту вещь, а потом посылаешь за ним, чтобы он пришел сюда. Какая, черт, в этом польза? Представь, что кто-то видел его!

Эмберли громко постучал в дверь, и разговор сразу оборвался.

Через минуту дверь открылась, на пороге стоял Марк Браун, у его ног крутился бультерьер, радостно приветствуя появление гостя.

– Добрый день, – сказал Эмберли приветливо. – Пришел вернуть вашей сестре потерянную собственность.

Марк узнал его и вспыхнул.

– О, это вы! Входите. Знаете, я в тот день был немного на взводе. Ужасно благородно с вашей стороны, что вы привезли меня домой.

Эмберли не обратил внимание на его извинения. Когда он хотел, то мог быть очень любезным, но сейчас он явно не был к этому расположен. Он дал Марку минуты две, чтобы тот почувствовал себя свободнее, и Марк, отбросив все подозрения, пригласил его войти в дом.

Он вошел, сопровождаемый бультерьером, и, пропустив Марка вперед, оказался в гостиной, где у стола стояла Ширли Браун. Она виду не подала, что рада видеть его, а наблюдала за ним пристально из-под нахмуренных бровей.

Мистера Эмберли это нисколько не смутило.

– Как поживаете? – спросил он. – Добрались до дома благополучно в тот вечер?

– Если бы не добралась, то едва ли стояла бы здесь сейчас, – ответила она.

– О, Ширли, замолчи! – перебил ее брат и пододвинул стул к Эмберли. – Не присядете ли, мистер… Эмберли, не так ли? Вы сказали, что у вас что-то есть, принадлежащее сестре?

Удивление мелькнуло в ее глазах, и она торопливо спросила:

– Принадлежащее мне?

– То, что вы оставили в доме Фонтейна, – сказал Эмберли.

На минуту воцарилась напряженная тишина; брат и сестра обменялись быстрыми взглядами.

– Да? – спросил Марк с деланной небрежностью. – Что же это?

– Только то, что мисс Браун обронила, – сказал Эмберли и вынул из кармана смятый носовой платок. – Вот это.

Напряженность улетучилась. Ширли взяла платок.

– Как вы добры, проявляя столько беспокойства, – сказала она иронично.

– Отнюдь, – сказал Эмберли любезно.

Она посмотрела на него взглядом, в котором были одновременно и удивление, и враждебность. Ее брат, более гостеприимный, чем она, вывел их из затруднительного положения, предложив Эмберли остаться на чашку чая.

Эмберли принял предложение и в ответ на негодующий взгляд Ширли широко улыбнулся. Она, глотнув воздух от возмущения, вышла из комнаты на кухню.

Марк начал извиняться за беспорядок в комнате. Они наняли коттедж на месяц, говорил он. Они оба работают в городе – здесь он на мгновение отвел взгляд от Эмберли – и сейчас в отпуске. Ширли работает секретаршей у Энн Марч. Он надеется, что Эмберли знакомо это имя. Она писательница, довольно приличная. На вопрос о своем месте работы он неохотно ответил, что работает в банке. Судя по его несколько стыдливому выражению лица и зная, что банковские служащие не имеют возможности наслаждаться отпуском целый месяц, Эмберли догадался, что его служба внезапно оборвалась. Это было не удивительно, и на редкость для себя тактично Эмберли увел разговор от этой малоприятной темы.