Завещание

Гришэм Джон

С таким же успехом он мог бы спросить Снида, не был ли тот осужден за осквернение или разграбление могил.

Игра шла по-крупному, и Снид устоял.

– Конечно, уверен, – сказал он с видом оскорбленного достоинства.

– Кто заплатил вам эти деньги?

– Адвокаты наследников мистера Филана.

– Кем подписан чек?

– Он пришел из банка, уже заверенный.

– Вы настаиваете на том, что это они заплатили вам за ваши показания?

– Думаю, можно так сказать.

– Это

вы к ним пришли с предложением или они – к вам?

– Я пришел к ним.

– Зачем вы это сделали?

Адвокаты детей Филана вздохнули с облегчением и заскребли перьями.

Снид положил ногу на ногу и с умным видом уставился в камеру:

– Потому что я был с мистером Филаном в последние часы перед его смертью и знал, что старик был не в своем уме.

– Как долго он был не в своем уме?

– Весь день.

– Когда проснулся, он уже был сумасшедшим?

– Когда я подавал ему завтрак, он не мог вспомнить моего имени.

– И как же он вас называл?

– Никак, просто бормотал что-то.

Не обращая внимания на адвокатов, Нейт оперся локтем о стол. Это был настоящий поединок, и он наслаждался. Он-то знал, к чему ведет дело, а вот бедняга Снид – нет.

– Вы видели, как он прыгнул с балкона?

– Да.

– Как упал и ударился о землю?

– Да.

– Вы стояли рядом, когда три психиатра проводили обследование?

– Да.

– И это было в половине третьего дня, правильно?

– Да, насколько я помню.

– Значит, он был безумен весь день, так вы утверждаете?

– Боюсь, да.

– Как долго вы работали у мистера Филана?

– Тридцать лет.

– Вы знали о нем все, не так ли?

– Столько, сколько один человек может знать о другом.

– Значит, вы знали и его адвоката, мистера Стэффорда?

– Да, я видел его много раз.

– Мистер Филан доверял мистеру Стэффорду?

– Полагаю, да.

– А я думал, вы знали это точно.

– Я уверен, что он доверял мистеру Стэффорду.

– Сидел ли мистер Стэффорд рядом с ним во время обследования?

– Да, сидел.

– Каким, по вашему мнению, было душевное состояние мистера Филана во время освидетельствования?

– Он был нездоров, не понимал, где находится и что делает.

– Вы в этом уверены?

– Уверен.

– Кому вы об этом сказали?

– Это было не мое дело.

– Почему?

– Меня бы уволили. Часть моих обязанностей состояла в том, чтобы держать язык за зубами.

– Вы знали о том, что мистер Филан собирается подписать завещание, согласно которому его состояние будет поделено. В то же время вы знали, что он не в своем уме, но ничего не сказали его адвокату, человеку, которому он доверял?

– Это было не мое дело.

– А после того как он покончил с собой,

вы кому-нибудь об этом сказали?

– Никому.

– Почему?

Снид набрал воздуху в легкие и снял ногу с ноги. Ему казалось, что он все делает как надо.

– Это было бы вмешательством в частную жизнь, – серьезно произнес он. – Я считал, что у нас с мистером Филаном очень доверительные отношения.

– До определенного времени. До того момента, как вам предложили полмиллиона, не так ли?

Снид не сразу нашелся с ответом, и Нейт бросился в атаку:

– Вы продаете не только свои показания, но и свои доверительные отношения с мистером Филаном, ведь правда, мистер Снид?

– Я пытаюсь предотвратить несправедливость.

– Как благородно. А если бы вам не заплатили, вы бы сделали то же самое?

Снид с трудом выдавил неуверенное “да”, и Нейт разразился хохотом. Он смеялся громко и долго, глядя сначала на мрачные лица адвокатов, всячески старавшихся отвернуться или пониже опустить головы, потом – на Снида, после чего встал и, расхаживая вдоль своего конца стола, стал приговаривать: “Какое благородство!”

Отсмеявшись, Нейт заглянул в свои записи и продолжил:

– Мистер Филан умер девятого декабря. Его завещание было оглашено двадцать седьмого декабря. В этом интервале вы говорили кому-нибудь, что он был не в своем уме, когда подписывал завещание?

– Нет.

– Разумеется, нет. Вы ждали оглашения завещания, а затем, убедившись, что вы в нем не упомянуты, решили пойти к адвокатам и заключить с ними сделку, не так ли, мистер Снид?

– Нет, – ответил свидетель, но Нейт проигнорировал его ответ.

– Мистер Филан был психически больным человеком?

– Я не специалист в этой области.

– Но вы сказали, что он был не в своем уме. Это было его перманентное состояние?

– Бывало по-разному.

– И как долго “бывало по-разному”?

– Уже несколько лет.

– Сколько лет?

– Лет десять. Но это лишь мое предположение.

– За последние четырнадцать лет жизни мистер Филан написал одиннадцать завещаний, согласно одному из них он оставлял вам миллион долларов. Вам тогда приходило в голову сказать кому-либо, что он повредился рассудком?

– Это было не мое дело.

– Он когда-нибудь консультировался у психиатра?

– Насколько мне известно, нет.

– Вы никогда не советовали ему обратиться за помощью к профессионалам?

– Это было не моим делом – предлагать ему подобные вещи.

– Если бы вы нашли его на полу в припадке, то сказали бы кому-нибудь, что он, вероятно, нуждается во врачебной помощи?

– Разумеется, сказал бы.

– Если бы вы увидели, что он харкает кровью, сказали бы кому-нибудь об этом?