Завещание
Шрифт:
О Рейчел Лейн он говорил так, словно знал ее много лет.
Подробностей в его рассказе было мало, зато обобщений предостаточно, так что создавалось впечатление близкого знакомства. Рейчел представала как одинокая женщина, которая живет очень простой жизнью в другой стране и мало что понимает в юридических тонкостях. Она ненавидит любую конфронтацию, а Трою была ближе, чем многие могут себе представить.
Хэрк хотел было спросить, знаком ли с ней Джош, видел ли он ее хоть раз и слышал ли ее имя до того, как прочел завещание. Но здесь было не время и не место для междоусобиц. Деньги
Миссис Лэнгхорн разузнала все что можно о Корумбе и еще раз подивилась, что может делать в таком месте сорокадвухлетняя американка. Между ней и Хэрком, поскольку они оба играли на месте защитников в своей команде, сложились конфиденциальные отношения. Они часто говорили о том, что неплохо бы дать некоторым репортерам ниточку, способную привести к Рейчел Лейн. Уж те-то ее нашли бы в Корумбе, выкурили оттуда, и мир наконец узнал бы, что она собирается делать с деньгами. Если, как они надеялись, деньги ей не нужны, их клиенты могут рассчитывать на всю сумму.
Впрочем, это было рискованно, и они пока только обсуждали такую возможность.
– Что Рейчел Лейн собирается делать со всеми этими деньгами? – спросил Йенси.
– Я пока точно не знаю, – ответил Джош так, словно они с Рейчел ежедневно обсуждали эту тему. – Вероятно, оставит себе немного, а остальное отдаст на благотворительность.
Если хотите знать мое мнение, я полагаю, что Трой именно поэтому ей все и завещал.
В комнате воцарилась долгая пауза. Мечты медленно скукоживались. Рейчел Лейн действительно существует и не собирается отказываться от денег.
– Почему она не объявляется? – наконец спросил Хэрк.
– Понимаете, чтобы ответить на подобный вопрос, нужно знать эту женщину. Для нее деньги ничего не значат. Она не ожидала, что будет упомянута в завещании отца. И вдруг узнает, что он оставил ей миллиарды. Она все еще в шоке.
Снова повисло долгое молчание, адвокаты что-то записывали в блокнотах.
– Если будет необходимость, мы готовы подать апелляцию в Верховный суд, – напомнила миссис Лэнгхорн. – Она отдает себе отчет в том, что тяжба может длиться годами?
– Отдает, – ответил Джош. – И это одна из причин, по которой она готова рассмотреть возможность заключения соглашения.
Это уже был прогресс.
– И какова наша отправная точка? – поинтересовался Брайт.
Вопрос был трудный. На одном конце стола лежало одиннадцать миллиардов долларов. Более половины уйдет на уплату налога, останется пять. На другом находились наследники Филана – все, кроме Рэмбла, полные банкроты.
Кто сделает первый ход? Сколько он будет стоить? Десять миллионов на каждого? Или сто?
Джош обдумал и это.
– Давайте начнем с завещания, – сказал он. – Если принять за данность, что оно имеет юридическую силу, то в нем ясно сказано: любой из наследников, который сделает попытку опротестовать завещание, лишается всего. Это относится к вашим клиентам. Поэтому вам следует начинать с нуля. Далее. В завещании сказано, что каждый из ваших клиентов получает сумму, достаточную для того, чтобы покрыть долги, имевшиеся у них на день смерти мистера Филана. – Джош взял
Да. Эти цифры были точны. Но адвокатов заботила другая.
– Нейт О'Рейли встречался со своей клиенткой. Чтобы прийти к полюбовному соглашению, Рейчел Лейн предлагает каждому из наследников по десять миллионов, – сообщил Джош.
Никогда еще адвокаты не считали так быстро. У Хэрка три клиента. Семнадцать с половиной процентов составят пять миллионов двести пятьдесят тысяч. Джина и Коуди согласились выплатить миссис Лэнгхорн двадцать процентов, что даст ее маленькой фирме два миллиона долларов. Столько же получит Йенси с санкции суда, поскольку Рэмбл пока несовершеннолетний. А Уолли Брайт, забияка, наскребающий на жизнь тем, что устраивает быстрые разводы прямо где-нибудь на скамейке у автобусной остановки, согласно недобросовестному контракту, который он заключил с Либбигайл и Спайком, получит половину от десяти миллионов.
Уолли отреагировал первым. Хотя сердце у него замерло и горло перехватило, он умудрился с металлом в голосе заявить:
– Моя клиентка ни при каких условиях не согласится на сумму менее пятидесяти миллионов.
Остальные закивали, хмурясь и делая вид, что несказанно оскорблены сделанным им ничтожным предложением, хотя мысленно уже прикидывали, как истратят деньги.
Уолли Брайт вряд ли мог и написать-то сумму пятьдесят миллионов, правильно расставив нули. Но бросить кость, словно завсегдатай Лас-Вегаса, сумел.
Еще до начала встречи они договорились: если речь зайдет о деньгах, не соглашаться на меньшее, чем полсотни миллионов. До встречи эта гипотетическая сумма представлялась не такой уж большой. Теперь же и десять миллионов, зато реально лежавшие на столе, казались хорошей добычей.
– Это составит около одного процента от всего наследства, – сказал Хэрк.
– Можно вести счет и так, – согласился Джош. – Вообще существует много способов вести счет. Но я бы предпочел начать с нулевой отметки, на которой вы сейчас находитесь.
Однако Джошу было необходимо сохранить их доверие.
Немного поиграли цифрами, потом он сказал:
– Нет, лично я, если бы представлял одного из ваших клиентов, взял бы десять миллионов.
Все замерли в ожидании продолжения.
– Рейчел Лейн – женщина не жадная. Думаю, Нейту удалось бы уговорить ее на двадцать миллионов.
Гонорары удваивались: более десяти миллионов Хэрку, четыре – Лэнгхорн и Йенси, у бедняги Уолли, которому теперь светили десять, внезапно скрутило живот, и он, попросив извинить его, стремительно выбежал.