Завет Христа

Хефнер Ульрих

Хаим Рафуль, этот язычник, этот еврейский колдун, который делал все, чтобы нанести удар в самое слабое место католической церкви, этот дьявол в человечьем обличье мог бы снова атаковать ряды верующих до тех пор, пока не осталось бы никого, кроме одних скептиков. А отец Леонардо только улыбнулся и отбросил нападение этого врага церкви одним движением руки. Именно так, как будто бы Рафуля можно было отогнать, как надоедливую муху.

Кардинал Боргезе внутренне закипал, стоило ему только подумать об этом. Во что превратилась церковь? Все больше скамей остаются свободными

на святых мессах, все меньше людей приходят в дом Божий, чтобы посвятить себя Господу. А что делают высшие чиновники в Риме? Они спят и видят сны о власти и влиянии, в то время как люди, подобные Рафулю или этому немцу, Древерманну, [8] прилагают все силы, чтобы разрушить дом, который Петр воздвиг две тысячи лет назад.

8

Древерманн Евгений — немецкий психоаналитик, католический священний, трактующий Библию с точки зрения отношения между сознательным и бессознательным.

Кардинал Боргезе молча сидел за письменным столом и задумчиво смотрел в окно на хмурый и дождливый день.

Глухой стук вырвал его из мрачных мыслей. Дрожащее «да!» сорвалось с его губ.

Монах-доминиканец в черной сутане открыл дверь.

— Ваше Высокопреосвященство, месье Бенуа прибыл и ждет вас в библиотеке.

Кардинал поднялся.

— Спасибо, Жак, я иду. Приготовьте нам, пожалуйста, чай. Месье Бенуа устал, наверное. Ему нужен ночлег. Позаботьтесь об этом!

Доминиканец поклонился, прежде чем закрыть дверь. Кардинал Боргезе одернул сутану. Наконец-то он сможет поговорить с кем-то, кто разделит его беспокойство.

7

Вайльхайм в Пфаффенвинкеле, полицейское управление, улица Ам Майстерангер…

— Это случилось среди ночи, — сообщил молодой старший комиссар полиции. — Как нам удалось выяснить, он ехал по автостраде из Роттенбуха в Штайнгаден. Неподалеку Райсвиса тянется небольшой лесок. Там господин пастор свернул с дороги и помчался по просеке, пока не врезался в дерево, из-за чего машина перевернулась. Только на следующее утро его обнаружил водитель автобуса.

— Почему он съехал с проезжей части? — спросил начальник отдела уголовной полиции Буковски, рассматривая фотографии с места аварии.

— Мы обнаружили след заноса, — ответил полицейский. — Предположили, что он хотел избежать столкновения с животным и при этом потерял контроль над машиной. Когда по ночам теплеет, там часто переходят дорогу косули, чтобы пастись на соседней пашне.

— Свидетелей нет?

— Никто не видел аварии, — развел руками полицейский. — Возможно, она произошла около полуночи.

— Как вы установили это время? — спросил Буковски.

Полицейский полистал следственное дело.

— Священник ехал с собрания в Шонгау. Он встречался там с членами местной общины, чтобы обсудить проведение праздника в церкви в Висе. Обсуждение закончилось около половины двенадцатого. Оттуда он поехал

прямо домой. Дорога заняла бы примерно двадцать пять минут. Председатель приходского совета проводил его к машине и видел, как он уехал.

Буковски подвинул к себе географическую карту.

— Я одного не понимаю, — заявил он, — почему священник поехал через Пайтинг, а не по дороге из Фюссена, которая ведет прямо в Штайнгаден? Ведь так было бы намного быстрее.

Полицейский в форме пожал плечами.

— Наверное, у него были на то причины.

— Проводилось ли вскрытие?

Полицейский услужливо кивнул.

— Судебный медик его осмотрел. Диагноз — черепно-мозговая травма. Это совпадает с тем, что нам удалось установить. Он влетел в дерево сбоку и, наверное, врезался черепом в какой-нибудь сук.

— Что значит «осмотрел»? — уточнил Буковски. — Проводилось вскрытие или не проводилось?

Старший комиссар замялся.

— Признаков насилия не имелось, а повреждения типичны при таких авариях. Ведь от удара боком нет достаточной защиты, да и машина была совсем не новая. Довольно старый «опель» без защиты от бокового удара и без надувных подушек безопасности.

— Я хочу знать, проводилось ли вскрытие? — настойчиво повторил Буковски.

— Скажем так, тщательный осмотр трупа, — уклончиво ответил полицейский. — Так принято, если нет повода сомневаться в причине смерти. Прокуратура в курсе. Это позволяет избегать ненужных издержек, а наш судмедэксперт — опытный специалист.

— То есть священник мог получить повреждения иным образом, — пробормотал Буковски.

— Это была авария, тут нет никаких сомнений, — повторил полицейский. — Священник висел на ремне безопасности. У нас в лесистых районах такие аварии случаются часто. Внезапно в свете фар появляется косуля, пугает водителя, и тот пытается уклониться от столкновения с животным. При этом он теряет управление и уходит в занос. Священнику просто не повезло, что он резко свернул налево и врезался в дерево. Сверни он в другую сторону, вообще ничего бы не произошло, кроме небольшого повреждения кузова.

— Я так понимаю, при этом можно подумать, что у священника в такой ситуации появился помощник свыше, — ответил Буковски. — Где я могу найти судмедэксперта, который осматривал тело?

Полицейский вытаращил глаза.

— Дело закрыто, — заметил он.

— Для вас, может, и закрыто, коллега, — возразил Буковски. — Но позвольте мне самому решать, когда закрывать свое дело. А я забираю ваше дело себе — вы ведь наверняка не имеете ничего против, или я должен поговорить с вашим начальником?

Глаза старшего комиссара полиции снова расширились. На одно короткое мгновение в них вспыхнуло упрямство, но в конце концов полицейский в форме нервно сглотнул и подвинул дело своему коллеге.

Буковски встал.

— Вы не могли бы отвезти меня на вокзал? — спросил он.

— На вокзал? — озадаченно переспросил полицейский.

— Моя коллега оставила меня здесь. Ей нужна была машина, поэтому я еду в Мюнхен поездом.

— Я прикажу отвезти вас, — ответил полицейский наигранно приветливо.