Завет вечности. В поисках библейских манускриптов
Шрифт:
Так рассказ Ун-Амуна о путешествии попал к торговцу древностями и вскоре после этого был приобретен, несомненно за цену, возросшую на несколько сот процентов, профессором В.С. Голенищевым из Санкт-Петербурга, который к тому времени уже внес ценнейший вклад в дело возрождения египетской литературы.
Среди профессиональных археологов, сделавших важные находки иератических папирусов, заслуживает почетного упоминания молодой, страдавший чахоткой шотландский археолог X.А. Райнд; впрочем, знаменитый математический «Папирус Райнд» был куплен им у торговца. И снова Флиндерс Петри без труда захватывает инициативу. В Кахуне и Гуробе, около файюмских пирамид, он обнаружил папирусы, относящиеся к Среднему и Новому царствам. Папирусы XII династии из Кахуна содержали письма, отчеты, медицинский трактат по
125
поэзии, демонстрирующий твердую строфическую структуру», и обнаруживает «параллелизм элементов» и эффектные метафоры, столь знакомые по библейским стихам. Хвалебные строфы, обращенные к монарху, принадлежали к распространенным формам египетской литературы. Эти, старейшие из дошедших до нас, являются непревзойденными. Читатель может получить представление о гимне по одной из шести составляющих его строф:
О, как велик владыка города своего!
Он — это солнце, а «малые» — лишь тысячи
прочих людей!
О, как велик владыка города своего!
Он — как канал, что сдерживает берегами
воды во время разлива!
О, как велик владыка города своего!
Он — как прохладная комната, дающая
всякому мужу поспать до рассвета!
О, как велик владыка города своего!
Он — как защитная стена из меди Синая!
О, как велик владыка города своего!
Он — как убежище, ибо рука его хватает
врагов без промаха!
О, как велик владыка города своего!
Он — как оплот, укрывающий боязливых
от врагов его!
О, как велик владыка города своего!
Он — как прохладная осенняя тень летней порой!
О, как велик владыка города своего!
Он — как теплая стена дома в пору зимы!
О, как велик владыка города своего!
Он — как гора, ограждающая от бури в пору
ярости небес!
О, как велик владыка города своего!
Он — как богиня Сахме для врагов,
преступивших рубежи его![19]
Несколько схожий с этим панегирик был найден Петри в 1896 г., когда он раскапывал погребальный храм царя XIX династии Меренптаха (Мернептаха), сына 126
и наследника Рамсеса II. На этот раз текст был написан не на папирусе, а высечен на стеле. Памятник получил большую известность, так как содержит первое и единственное упоминание об Израиле («Израиль опустошен, нет его потомства») в египетских записях времен фараонов. Старейшими памятниками египетской литературы эпохи Древнего царства являются надписи, высеченные на камне, а не записанные на папирусах, хотя папирус в те времена уже был в ходу. Эти надписи отнюдь не были ограничены по объему, чего можно было ожидать, учитывая способ их исполнения. На самом деле, собранные и изданные, они составляют два огромных тома, насчитывающих в общей сложности более чем тысячу страниц. Собрание это известно под названием «Тексты пирамид», так как эти надписи были скопированы со стен камер шести пирамид V и VI династий (примерно 2450-2250 лет до н. э.). Но, как и многие другие тексты на египетском языке, особенно религиозного или литературного характера, они могут восходить ко времени начала Древнего царства (примерно 2800 лет до н. а), если не к прото- и додинастическому периоду. Некоторые формулы, найденные на стенах пирамид, отражают гораздо более примитивную ступень культуры, как, например, «каннибальский» гимн Унаса, который описывает ловлю богов арканом. Подобно позднейшим египетским погребальным текстам, надписи состоят из большого числа гимнов, молитв и заклинаний, цель которых — облегчить покойному путешествие в загробный мир. Это делает их прямыми предшественниками текстов на саркофагах (характерных для Среднего царства) и так называемой «Книги мертвых», которая получила распространение в период Нового царства и обычно записывалась на папирусном свитке, вкладываемом в саркофаг вместе с умершим как своего рода passe partout[20].
127
Расшифровка и перевод архаических текстов пирамид считаются одним из триумфов египтологии.
Эти книги на камне, несмотря на их большие размеры,
Эти надписи бесценны для изучения эволюции египетской религии. Будучи столь древними, они все же обнаруживают несомненные черты, унаследованные от гораздо более древней эпохи. К тому времени, как эти тексты были высечены в пирамидах, они уже подверглись интенсивной модификации, и, если верить современным ученым, древние копировщики «испытывали затруднения и едва понимали тексты, бывшие у них перед глазами». Хотя многие из них, подобно «Книге мертвых», с нашей точки зрения, почти лишены смысла (возможно, их содержание и в самом деле немногим более
128
чем тарабарщина), встречается довольно много отрывков, обладающих суровой, первобытной силой. Масперо, который обнаружил и опубликовал эти тексты, сказал, что они «отличаются многословием, обилием благочестивых банальностей, неясных намеков на дела мира, но среди всего этого мусора есть несколько отрывков, полных движения и неукротимой энергии, в которых поэтическое вдохновение и религиозное чувство все еще заметны сквозь завесу мифологических выражений». Мы не должны забывать, что эти надписи на стенах являются древнейшим сводом религиозных текстов — в сущности, древнейшей Библией мира. Как и сама Библия, они полны туманных мест и не блещут возвышенной этикой.
Среди всех египетских папирусов «Книга мертвых» попадается почти столь же часто, как «Илиада» Гомера среди греческих папирусов. У египтологов это обстоятельство, возможно, точно так же вызывает досаду. Тем не менее в том, что касается искусства каллиграфии, украшений и иллюстрирования, мы не знаем в Египте других столь же прекрасных манускриптов. И они являются гордостью выставок в любом музее, так как, хотя это и звучит парадоксально, гораздо более древние египетские папирусы в целом сохранились лучше и исполнены более мастерски, чем греческие документы. Значительная часть содержания «Книги мертвых», однако, вызывает недоумение. Это суровое суждение нельзя относить исключительно за счет того, что у современного человека отсутствует понимание религиозных чувств древних.
Прежде всего следует помнить, что не существует какой-то конкретной «Книги мертвых», как то представлял себе Шампольон. Тексты эти имеют различный объем и структуру. В них повторяются, конечно, стандартные куски текста, ощутимо использование общих
129
источников (некоторые ученые прослеживают их происхождение до I династии), но едва ли можно говорить о каноне, существующем для других религиозных сочинений Востока. Даже самые прекрасные погребальные свитки выглядят довольно беспорядочными компиляциями, причем некоторые существенные главы в них опущены, а другие отрывки бессмысленно повторяются. Нет ни последовательности, ни единообразия. Встречается очень много ошибок. Большинство этих свитков скорее всего были изготовлены для продажи и написаны беззастенчивыми литературными поденщиками-профессионалами. Мошенники, возможно, могли вносить в текст свежую струю собственного агностицизма, но они явно надували своих клиентов, путь которых в мир иной тем самым подвергали опасности. Вдобавок к этому позднейшая мода роскошно украшать погребальные свитки привела к сокращению текста. В манере современных иллюстрированных журналов рассказ должен был быть безжалостно урезан, чтобы уступить место привлекательным рисункам. Как заметил один современный египтолог: «Чем лучше рисунки в „Книге мертвых", тем хуже текст».