Завет
Шрифт:
— Мне Девятка рассказывал. Он в армии точно пробовал, не сомневайся.
Скарт толкнул орка локтем.
— Проснись, тут на твою бригаду наехали. Время убивать.
Девятка покосился на него.
— Что правда, то правда, — нехотя ответил орк. — Кто хоть раз побывал в столовке двадцать четвёртого разведывательного батальона и выжил после этого, тот сможет чё угодно стрескать.
— Даже это? — Скарт уныло поковырялся в тарелке и отодвинул её. — Байда какая-то.
— А мне нравится.
— Ты и соплю из носа у покойника выгрезешь,
— Кончай ныть, — оборвал его Виктор. — Хлебай свою байду и набирайся сил перед следующим самоубийственным заданием. И помолиться не забудь, я прослежу.
— Перед заданием молиться или перед обедом? Если я загнусь от этой кормёжки, то не забудь заказать мне заупокойную мессу и свечку в Чёрной церкви[2] поставить, как на родину двинешь.
— Хонтерус[3] в гробу перевернётся от такого кощунства.
— А ты словечко за меня замолви, объясни, что и как. Ты же свой, он прислушается.
— Обязательно. А если пообещаешь в штаны себе нассать, то я тебе ещё и ящик пива подгоню. Если не получится, то позови Девятку, он поможет.
— Всего один? Мне не хватит.
— Остальное придётся заслужить.
— Ты помягче с ним, шеф, — сказал Девятка. — Солдат, который всем доволен, — это мёртвый солдат.
— Ты ещё жив вроде. Хотя воняешь как сдохшая собака, так что могу ошибаться.
— Отправь Девятку обратно в армию, — предложила Альма. — Там оценят его привычку перед каждым заданием приклеивать к ботинку стикер с группой крови.
— Нашла чем напугать, — ответил орк. — Как будто я мало в говне бывал.
— Пусть клеит, не жалко. Всё равно же не помнит ни хрена. А так санитарам не придётся ждать, когда Девятка наконец-то перестанет тупить и сможет внятно изъясняться. Кровь его группы они всё равно не найдут, но пусть старается, это похвально.
— Мне и тут нормально.
— Ещё бы. «Вигиланс-95» существует лишь с одной благородной целью — дать тупым кривозубым выродкам вроде тебя шанс на лучшую жизнь. Мы — маленький злобный пёс на службе церкви. Нас бьют, ненавидят и изредка натравливают на врага, чтобы мы вцепились ему в глотку и превратили в кучу обосранных тряпок. Так что радуйтесь, что попали в разведку ОБСК. Каждая зарплата — праздник, каждый обед — роскошный банкет, а командир вам отец родной…
Сицеро поднял голову.
— Получается, я сын дебила, что ли?
— …так что будьте готовы насовать любому, на кого укажут.
— Всегда готов.
На некоторое время воцарилась тишина.
— Я слышал, нам пришлют салаг, — сказал Скарт. — Пехоте нужно несколько хороших парней…
— Заканчивай смотреть правительственные агитки по телеку, они от твоего внимания тупеют.
— Лучше бы новых калек на гражданские должности прислали — на них хотя бы смотреть смешно, — сказал Девятка. — А то старые уже поднадоесть успели.
— Твой пример показывает, что скорее грустно.
— Аминь.
— И где ты только все эти сплетни собираешь,
— В штабе, где ж ещё, — влезла Альма. — Опять к секретарше яйца подкатывал, да, сержант?
— Это уже моё дело, не ревнуй.
— Ты разбиваешь мне сердце.
— Это не наше начальство придумало, запрос пришёл от инквизиции.
— Заканчивай трепаться.
— Каждая потеря в отряде — это ошибка командира, — внезапно заявил Девятка. — Если бы наш лейтенант не лез, куда не надо…
Виктор подался вперёд.
— Лучше заткнись.
— А что, не так, что ли? Скажи ещё, что Мясник не из-за тебя погиб. Ему будет интересно это послушать.
— Мяснику уже никто ничего не скажет.
— Ага. А последним, что он услышал, был твой приказ. Такая вот жопа, Вик.
— Про Гробовщика и Святошу ты почему-то не вспомнил.
— В первую очередь я вспоминаю друзей. И потом, ты сам кончил Мясника.
— Тебя это несказанно удивит, но когда в нас стреляют, то и попасть могут. Мы все в одинаковом положении, понял? Каждый может поймать пулю бестолковкой. — Виктор постучал себя пальцем по лбу. — Вот этим самым местом. А когда раненых невозможно эвакуировать, их приходится добивать. Тебе ли не знать.
— И, тем не менее, это ты его похерил.
— Задницу с башкой местами поменяй, не тем местом думаешь.
Виктор встал.
— Куда собрался? — спросила Альма.
— Пойду прогуляюсь, рожа Девятки аппетит испортила. Кончайте жрать и шуруйте в расположение.
Он хлопнул Каина по плечу.
— Ты тоже зайди, есть разговор.
Когда Виктор ушёл, Девятка спросил у Каина:
— Знаешь откуда у Вика погоняло?
— Нет, просвети.
— Он прославился тем, что добивает раненных и собирает их жетоны. Слышно, ещё до «Дельты» его заслужил. За это его боятся и уважают.
Орк указал на Каина ложкой.
— У тебя лицо такое, будто ты его отсидел.
— Приобщился к нашим порядкам и слегка удивлён, — пояснила Альма.
— Да его этот мелкий китаец из «Лиса» задрочил до состояния полнейшей невменяемости.
Скарт перегнулся через стол.
— Всё в порядке, Джен всё-таки схватила его за яйца.
— Не заглядывайся на чужих парней, Грязный, — сказал Джен. — Всё равно тебе ничего не светит.
— Чего замерли, девочки? — спросила Альма, внимательно осмотрев взвод. — Хавайте быстрее и бегом в расположение.
* * *
Перед входом в казарму «Дельты» лежал потрёпанный разноцветный коврик с надписью «Самое гейское место в мире». Каин толкнул дверь и вошёл.
Большая часть коек и шкафчиков пустовала — «Дельта» уже давно действовала в усечённом составе. Оружие и броня валялись на полу или койках, а солдаты резались в карты или занимались на тренажёрах. Джен и Сицеро заняли скамью для жима лёжа.
Вниманием его удостоил только Скарт. Дроу лежал на койке и читал книгу. «Симпатия к Дьяволу», прочёл Каин.