Завет
Шрифт:
Браво вытащил мобильный телефон и хотел набрать номер Джордана, но остановился. Джордан был его ближайшим другом. Браво уже просил его о помощи и получил ее с лихвой, однако теперь ситуация становилась все более опасной, и вовлекать Джордана больше не стоило. Браво не хотел рисковать чужими жизнями, тем более — жизнью лучшего друга.
Он устало опустил голову на руки. Если бы можно было все изменить, хотя бы просто перевести стрелки часов назад! Он увидел себя на углу Шестой Авеню, отца, переходящего улицу… Если бы я пошел тогда за ним, остановил его! Впрочем,
— Едем к деду, Браво.
Он поднял глаза, увидел загорелое лицо отца. Они были в их доме в Гринвич-виллидж.
— Я знаю, что ты не хочешь ехать.
— Откуда ты знаешь?
— Ну, это очевидно. Ты только что предложил маме помочь вытереть посуду.
Девятилетний Браво отложил кухонное полотенце. Он понимал, что отец шутит, но ему было не до смеха.
Декстер опустил руку на плечо сына.
— Дедушка хочет видеть тебя, он спрашивал о тебе сегодня утром.
— А Джуниора он повидать не хочет? — поинтересовался Браво. Все-таки вместе и в несчастье веселее, подумал он.
— Джуниор не очень хорошо себя чувствует.
Браво знал, что это неправда. Несколько недель назад он нечаянно услышал обрывок разговора родителей. Они решили, что Джуниор еще слишком мал для поездки в дом престарелых. Из-за этого Браво разозлился еще больше.
Дорога была неблизкая, но Браво показалось, что они просидели в машине всего несколько минут. По шоссе с громыханием мчался бесконечный поток машин с прицепами, заводские трубы изрыгали едкий дым, в воздухе пахло то ли горелыми шинами, то ли кошачьей мочой, так что ему пришлось поднять стекло, чтобы не дышать этой вонью.
Дом престарелых — затерянное среди бесконечных пригородов штата Нью-Джерси красное кирпичное здание в колониальном стиле — живо напоминал так блестяще описанные Диккенсом неприветливые лондонские общественные строения. Сидя на заднем сиденье, Браво слушал, как постепенно стихает стук разгоряченного мотора, стального сердца машины. Наконец наступила тишина. Противно сосало под ложечкой. Не двигаясь, Браво молча смотрел прямо перед собой.
— Браво? — Декстер уже был снаружи. Он распахнул заднюю дверь и протянул сыну руку.
Браво, смирившись, ухватился за протянутую ладонь, и они вместе пошли по бетонной дорожке к входной двери. Перед тем, как взяться за дверную ручку, Декстер посмотрел на Браво и сказал:
— Ты ведь любишь дедушку, да?
Браво кивнул.
— Это все, что ты должен помнить. Ладно?
Он кивнул еще раз, молча — опасаясь, что иначе не сдержится и ляпнет что-нибудь ужасно грубое.
Запах внутри был ужасающий. Как всегда, Браво попытался задержать дыхание, но это, конечно, помогло ненадолго. От первого же глотка воздуха его чуть не вырвало, он с трудом справился с подступившей к горлу дурнотой.
Они нашли Конрада Шоу на застекленной террасе, залитой ярким солнечным светом. Здесь было очень влажно, в многочисленных кадках цвели
Но однажды все разом закончилось. Инсульт подкосил его. Сердце больше не могло работать самостоятельно, пришлось поставить электронный стимулятор. Отнялись ноги и вся правая половина тела. Черты лица пугающе исказились, словно под действием колоссальной, неземной силы тяжести.
Дед так и не смог принять своего нового состояния. Из его глаз ушла вся радость. Если он и был доволен приездом внука, понять это было невозможно. Он посмотрел на Браво здоровым глазом, больно стиснул его пальцы здоровой левой рукой. «Тиски смерти» — это выражение пришло в голову Браво несколькими часами позже, когда он разглядывал образовавшийся синяк.
— Как дела, дедушка?
— Где моя трубка, а, парень? Что ты сделал с моей трубкой?
— Я не видел никакой трубки, дедушка. — Браво вытер платком полоску слюны, стекавшей по щеке деда из потрескавшегося уголка губ.
— Не смей! — Конрад дернулся и схватил Браво за руку твердыми, как стальные пинцеты, пальцами. — Ты сломал ее, верно? Нарочно напакостил, скверный мальчишка!
— Отец, Браво не брал твою трубку, — вмешался Декстер, мягко высвобождая руку сына. — Ты сам потерял ее в прошлом году.
— Как же, потерял! — фыркнул Конрад. — Ее стащили, и мне прекрасно известно, кто это сделал!
Декстер на секунду прикрыл глаза, и Браво почти наяву услышал, как он считает про себя до десяти, чтобы успокоиться.
— Забудь ты про эту трубку, отец, все равно ведь тебе запретили курить. — Декстер улыбнулся и самым что ни на есть примирительным тоном продолжил: — Я знаю, ты рад видеть Браво, ты ведь просил сегодня утром привезти его.
— Сегодня утром я просил еще и кофе с молоком, — раздраженно отрезал старик. — Думаешь, я его получил? Черта с два! Чего еще ждать в этой треклятой вонючей дыре, почему-то гордо именующейся домом!
Каждый раз, встретившись с сыном, Конрад принимался умолять его о смерти. И Декстер начал брать с собой Браво. При мальчике старик не решался заикнуться об этом.
Но Браво остро чувствовал, как может чувствовать только ребенок, что дед не хочет жить, и это пугало его гораздо больше, чем вид внезапно поразившей Конрада немощности. Браво ненавидел это место, куда его привозили против воли, где он вынужден был смотреть на больных, увечных стариков, когда-то бывших жизнерадостными и сильными людьми, ненавидел ощущение близости смерти, хотя даже не понимал пока, что такое смерть.