Заветное желание
Шрифт:
— И все-таки странно, что ты любил сюда приезжать, — вслух размышляла она, сев на край постели. — Как все это не похоже на твою жизнь в Лондоне. Ты там становишься совсем другим человеком.
Услышав быстрые, уверенные шаги, Энн вскочила с постели. Дверь открылась, и в комнату вошел Рис. Он был без сюртука, в одной рубашке, небрежно заправленной в черные брюки, ворот распахнут.
— Принес еды, — сказал он и протянул ей большую корзину.
— Боже, — пробормотала Энн, забирая корзину. — Она довольно
Рис кивнул.
— Вот почему я так долго отсутствовал. В деревне есть женщина, которая для меня готовит. Обычно кто-нибудь из ее семьи приносил мне ужин, но сегодня я хотел убедиться, что у тебя будет достаточно еды после долгого путешествия. Когда они услышали, что ко мне приехала жена… то засуетились и захотели приготовить нечто особенное, — произнес Рис с насмешливой улыбкой, чего Энн никогда не видела.
— Тебе нравится эта семья, — заметила она и начала раскладывать блюда по тарелкам, присланным вместе с едой.
— Глупости, — возразил Рис, садясь за маленький стол в небольшой комнатке рядом со спальней. — Они, конечно, милые, но крестьяне. В детстве я играл с их старшим сыном, теперь же все изменилось.
Энн молча взглянула на него. Уже второй раз он упоминал о дружбе с крестьянскими детьми. Хотя он теперь и отказывался от них, было ясно, что в свое время они много для него значили.
К сожалению, покойный герцог навязал Рису представление о святости высокого ранга. И все же у нее было ощущение, что Рис сохранил к деревенской семье более теплые чувства, хотя и не хотел признаваться в этом даже себе. Этот невольный проблеск человечности в душе мужа давал Энн надежду: если он до сих пор мог любить семью простых крестьян, то может полюбить и ее.
Оба молча приступили к еде. Последний раз Энн перекусила еще в дороге, а теперь уже стемнело, и от вкусных запахов деревенской еды у нее заурчало в животе.
Когда наконец она приложила ко рту домотканную салфетку, ей пришло в голову, что у них с Рисом была самая интимная трапеза.
— Знаешь, я даже представить не могла, чтобы мы ужинали без десятка гостей за столом или без газеты и книги между нами, — сказала Энн, собирая пустые тарелки.
— В этих краях трудно достать газету, — пожала плечами Рис.
Она совсем не то имела в виду. Нахмурившись, Энн стала искать место для посуды, и он указал ей на дверь.
— Я кладу все в корзину снаружи. Деревенская семья… их зовут Паркс… они забирают ее, когда приносят следующую корзину. Завтра я также попрошу их навести в доме порядок. Меня это не волнует, но ты должна чувствовать себя удобно.
Энн вынесла посуду, а когда вернулась, он уже сидел лицом ко входу и смотрел на нее.
— Мы должны обсудить, как будем спать, — заявил он.
Энн огляделась, затем пронзила его взглядом.
— А что, у нас много возможностей?
— Я
— Мне здесь нравится, Рис.
Глаза у него расширились от удивления.
— Прекрасно. Я рад за тебя, но это не решает проблемы. Видишь ли… здесь только одна кровать.
— Да, я вижу. И что? Конечно, здесь не так удобно, как в твоем… в нашем лондонском доме, но ведь мы тут будем не всегда. А пока можем делить одну кровать.
Именно на это она и рассчитывала. Кровать не очень широкая, поэтому им придется лежать близко друг к другу.
— Я знаю, что мы женаты. — Риса явно тяготило это обсуждение.
Энн никогда еще не видела его таким смущенным. Он напоминал мальчишку, который сделал что-то нехорошее и знал, что попался.
— Но? — спросила она.
— Но ты помнишь, что я сказал о нашем браке… Конечно, в законном порядке аннулировать союз очень трудно, даже невозможно… если ты не готова солгать и привести свои доводы для его отмены.
Энн смотрела на Риса, открыв рот. Было всего несколько причин, которые суд мог принять к рассмотрению, и ни одну из них она не собиралась даже обсуждать. Не получив ответа, Рис покачал головой.
— Я так и думал. Но если это нельзя решить законным путем, есть иные способы расторгнуть наш брак.
Она потрясенно отступила на три шага. Отступила бы и дальше, но ее заставила остановиться дверь за спиной. Она думала, что его прежние слова были просто капризом — он просто хотел сделать ей больно. Но когда он позволил ей остаться здесь, она решила, что все позади. А теперь ясно, что Рис все обдумал.
— Значит, ты намерен жить отдельно от меня? — Внезапно еда, которая ей так понравилась, неприятно шевельнулась в желудке.
Он кивнул, и Энн с глухим стоном закрыла глаза. Да, в их кругах были супружеские пары, живущие раздельно и часто страдающие от последствий, вызванных отношением к ним общества, которое могло простить адюльтер, однако не прощало нарушение приличий. И ради чего?
— Я не понимаю, — чуть слышно прошептала она.
Рис опустил голову.
— Энн, я знаю, это трудно понять. Но есть силы, которые могут потребовать, чтобы мы закончили этот союз. Для твоей защиты так будет лучше всего.
— Лучше? — повторила Энн. Собственный голос показался ей далеким, будто она слушала разговор из другой комнаты.
— Вот почему я хотел, чтобы ты уехала. Если мы разойдемся, я хочу быть уверен, что не оставил тебя… с ребенком.
Энн вздрогнула. Конечно, ей хотелось побыть некоторое время наедине с мужем, прежде чем у них появятся дети. Время, чтобы заставить его понять, что у них может быть брак по любви. Она страстно хотела стать матерью. А теперь Рис говорит, что отказывает ей в этом удовольствии, как и в прелести осознания, что он любил ее.