Зависимость цвета вишни
Шрифт:
После фразы, что у меня рог, побежала к зеркалу. Вернулась еще злей. Разберется он? С собой пусть разбирается. Вслух не говорю. Знаю я этого умника, меня же обвинит в неуклюжести. Молчу и обижаюсь. И я точно знаю на кого.
— А чтобы ты меньше страдала, я к тебе не с пустыми руками.
— Вы гуляли и подумали обо мне?
Ой, ну вот зачем с таким восторгом спросила?
Не поддаваться, не таять. Держаться.
Только и про лоб, и про колени забыла. Жду, когда сосед раскроет пакет. Подпрыгиваю от нетерпения.
Что же
— Сначала верну твой компас, — протягивает мою вещь, а сам довольный-довольный. — Смотри, все целое и работает.
— Не, помехи остались, — мотаю головой, глядя на стрелку «солнышка» в отношении Глеба. — Давайте еще, что принесли. Показывайте уже!
— Да-да, сейчас, тебе понравится.
Он лезет в пакет и достает... такой же точно поднос, как я для него подписала, только ярко-вишневого цвета.
— Теперь и у тебя тоже будет, с чем ко мне приходить. Подумал, нехорошо это, твой поднос забирать. И вот у нас обмен получился.
Не тортик, не вишня, грустно вздохнула. Все-таки выбирал для меня и старал…
— О-о… а почему тут этикетка из зоомагазина? Почему подписано лоток для животных?
— Горская, ты что меня обманула, когда приносила еду на подобном? — сужает с прищуром глаза и ухмыляется хитро.
— Э-э-э… нет, в магазине перепутали, — ну не признаваться же в собственной глупости. — Спасибо за подарочек, — улыбочку тяну, сама думая, чем бы таким отплатить добродетелю.
На кухню несу свой личный лоток, собираюсь помыть хорошенько. Мне хотя бы новый достался, насчет подноса соседа, я сомневаюсь. Тетя любит кошек заводить.
Глеб Романович не остается ждать возле порога, за мной идет. Чувствует себя, как дома. Обжился тут гад.
Заставляет лёд ко лбу приложить. Ищет, чем мне обработать колени. Хотела его сплавить к себе, но он сказал, что согласен отужинать здесь и мне разрешил с ним сидеть за компанию. Перца бы ему на щедрость посыпать!
Глава 18
Полина
Глеб остается доволен моими котлетками. Ну еще бы, пусть бы только фыркнул, то наелся бы завтра собачьих какашек. Он такой, что успевает ужин есть и следить, как я лед в полотенце ко лбу прижимаю.
— Всё, мне уже полегчало, — надоело держать, голова заморозилась.
— Мне, что ли, держать? А ну, давай еще прикладывай, хоть рог поменьше будет.
Вот умеет сосед обнадежить. Почувствовала себя носорогом, боднуть захотелось. Глеб подошел ко мне, придирчивым взглядом, осматривая.
— Полина, ровнее нужно держать. Дай посмотрю.
Без моего ответа, вернее, запрета, Глеб приложил свою большую ладонь к моему лбу, другой рукой заправил назад волосы. Ухх… все, что заморозилось, за секунду гореть начинает. Мы так близко стоим, а сосед наклонился. Выхватил у меня из рук полотенце со льдом и сам приложил.
— Так вот надо. Горская, ну чего ты такая везучая? — головой покачал
Отмирать. Пора отмирать. Я же так и застыла на месте. Мало мне было перетерпеть, пока сосед отстанет с перекисью от моих коленок? Так еще и это? Руки затряслись, дышится с трудом. Не лечение, а мучение какое-то. Лучше на расстоянии от соседа держаться. Вблизи он опасен. Правда, и сама уже запуталась. Что больше опасно, нахальный сосед или мое тело, которое, подозрительно быстро откликается на его прикосновения. Представляю, что со мной будет, если вдруг поцелуемся?
Ой-ой, что я такое думаю? Как мне это вообще могло прийти в голову?
Нет-нет-нет, это не я. Во всем виновато падение. А что? Травма. У меня серьезная травма. Бред вот уже начинается. Глеб Романович так и сказал, плохо дело со мной.
Крепче прижимаю лед ко лбу, подхожу к столу. В этот момент как раз у меня зазвонил телефон.
Глеб первым хватает мобильный, чтобы мне передать и взглядом за экран зацепился.
— И кто этот Ян?
— Вы же видели его сегодня. Мы учимся вместе и рядом стояли.
Сбрасываю вызов. Не хочу при соседе разговаривать, да и не знаю, зачем Ян звонит. Странный он какой-то. Парень хороший, я так и думаю, но и приставучий, ага.
— Ну того кры… кхе-кхе… студента я помню, — недовольно хмыкает Глеб. — Ты разве с ним еще общаешься?
— А чего бы мне не общаться с добрым, порядочным парнем? — удивляюсь я в свою очередь.
— Действительно. Как-то я не подумал, что доброта определяется в короткий срок. Горская, ты нормально можешь объяснить, из-за чего вернулась домой вся побитая?
Не-а, нормально не могу. Сижу, моргаю, думаю.
— Ну вот, сама доброта тебе снова названиет, — сосед кивает на мой телефон, разразившийся бодренькой песней в знак вызова.
Опять сбрасываю и пишу Яну, что занята. Не дай бог, услышит голос Глеба Романовича и признает в нем препода, и это в поздний вечер происходит. Вот что-что, а слухов в академии я не хочу. Меня же фанатки на перемене потом разорвут. Одна и так зуб точит, Марго расчудесная.
— Глеб Романович, вы меня неправильно поняли, наверное. Я прогулялась с Яном, но упала без него. Он точно не при чем, он же и мухи не обидит. Парень воспитанный, вежливый, вы просто, значит, не знакомы с ним.
— На своих лекциях не видел, — задумчиво лоб чешет. — Но и ты не заиграйся. Не сейчас, так потом будешь жаловаться. Ты же наивная слишком. Эх, Полина, Полина.
Губы сцепила, послать соседа хочется. Ну что за пожелания такие? Можно подумать, я с Яном собираюсь много времени проводить. И слова о моей наивности прозвучали так, что: "Дура дурой ты, Полина. Никто не поведется всерьез на тебя".
Нет уж, посылать не буду. Лучше сделаю то, что собиралась, а потом сомневалась. Так сказать, ответочка за наивную дуру и за то, что соседского гада весь вечер ждала. Ой, да за всё! Мне и не надо причины искать.