Зависимы сейчас
Шрифт:
Лили начинает рассказывать какую-то историю о профессоре с бабочкой и шепелявостью, пытаясь избежать любой темы о Статистике и ее экзаменационных оценках.
— …значит, он был старым.
— Это не история, — говорит ей Роуз.
— А вот и да. Просто не очень хорошая.
— Как у тебя дела на уроках, с точки зрения оценок? — Коннор поднимает тему. — Себастьян все еще занимается с тобой.
Он не спрашивает об этом, а лишь подтверждает то, что все и так знают.
Лили бросает взгляд на мужчину, несущего огромную бутылку ликера.
—
Он поворачивается к столу.
— Ты не пьешь, — напоминает ей Райк, почти рыча, хотя алкоголь, очевидно, был отвлекающим маневром. Я не думаю, что она хочет этого, но сегодня я чувствую себя немного защитником.
Я бросаю на него взгляд.
— Она может выпить немного, если хочет.
Я не хочу, чтобы она думала, что должна быть трезвой из-за меня. Я бы не стал просить ее об этом.
— Нет, — говорит она, широко раскрыв глаза. Официант подходит, и она физически отталкивает его.
Я хватаю ее за руки.
— Держи руки при себе, — говорю я ей легко, не желая, чтобы у нее были неприятности.
— Ты принимаешь Антабус, верно? — спрашивает меня Мелисса. — Моя мачеха принимала его некоторое время. Она даже не могла поцеловать моего отца, когда он выпивал бокал вина. Ей было ужасно плохо, — она показывает на Лили. — Поэтому ты не пьешь?
— Что? Нет, — строго говорит Лили, обидевшись. — Я никогда не любила пить, правда. Но если бы я пила, мне было бы все равно, если бы я не могла его поцеловать, — она сморщилась. — В смысле, поцелуи для меня не имеют значения. Вообще. Не только с Ло. Так что... да. Я могу отказаться от поцелуев.
— Я думаю, она поняла, — говорю я ей с улыбкой. Она становится ярко-красной и берет мою руку в свою.
Я наклоняюсь и шепчу: — Я рад, что могу тебя целовать.
Я целую ее еще один раз в висок. С тех пор как она непроизвольно кончила на публике, она позволяет мне прикасаться к ней, не желая большего. Мы даже спали в постели без подушки, зажатой между моим членом и ее попкой. Она не трется об меня и не просит большего. Это просто сон. В каком-то смысле, из чего-то ужасного вышло нечто удивительное.
Официант начинает принимать заказы, и когда я останавливаю свой выбор на рыбных тако, я едва улавливаю слова Дэйзи.
— Я думаю, что поцелуи переоценены.
О нет.
Райк напрягается рядом со мной, и я надеюсь, что он слышит мой чёртов голос, бушующий в его голове прямо сейчас.
— Как это? — Мелисса заглатывает наживку.
Роуз подавилась кусочком риса. Она прочищает горло и прижимает руку к груди.
— Это неподходящий разговор за ужином.
Роуз не совсем ханжа. Она матерится и говорит грязные слова, как и все мы. Я слышал, как она проклинала 130-килограммовую деревенщину за то, что он шлепнул девушку по заднице. Ее язык был вульгарным и даже смешным. Роуз просто знает, что ничем хорошим это не кончится.
Мелисса закатывает глаза, она не самая большая поклонница Роуз, учитывая, что Райк обвинил ее и Коннора в том, что они закрыли комнату для секса.
—
— Конечно, — говорит Дэйзи, покачивая головой. — Итак, моя теория о поцелуях...
— Есть теория?
— О да. И моя теория заключается в том, что не целоваться сексуальнее, чем целоваться, — она подняла руки. — Просто согласись со мной. Допустим, ты с парнем, и ты можешь сказать, что он заинтересован тобой. У вас начинаются интимные ласки и ласки под лифчиком.
— Мы поняли, — огрызаюсь я.
— А потом, — продолжает она, не упуская ни секунды, — он лезет целоваться. Ты отстраняешься, отказывая ему в интимной части себя. Напряжение нарастает, и каждое другое прикосновение, плоть к плоти, кажется незаконным и пьянящим.
— Значит, ты дразнилка, — говорит Райк.
Я собираюсь проклясть его, но Дэйзи прерывает меня.
— Нет, в итоге мы занимаемся сексом.
Райк даже не вздрагивает.
— Если я не ошибаюсь, — говорит он, — ты также упоминала, что секс переоценивают.
Когда?! Реабилитация. Я, блядь, ненавижу реабилитацию. Я все пропустил.
— Так и было, пока я не последовала твоему совету.
Это поезд, который я не могу остановить, и я эгоистично хочу получить информацию, которую я потерял, больше, чем пытаться остановить его.
— Какому совету? — спрашиваю я, мой голос дрожит.
Лили в страхе многократно постукивает по моей ноге. Она знает, но я не хочу ждать.
Дэйзи открывает рот, и Райк прерывает ее, видя, что мой гнев начинает закипать.
— Мы не должны говорить об этом.
Это плохо. Что бы он ни сказал Дэйзи, в этом был замешан секс, а у меня в голове уже все перевернулось.
— Нет, я хочу послушать, — говорю я, побуждая Дэйзи продолжить.
— Я тоже, — добавляет Мелисса, бросая боковой взгляд на Райка.
Лили опускает голову на руки. Она единственная, кто знает, что они сказали друг другу. Она была единственной, кто ездил в Акапулько, кроме друзей Дэйзи.
Дэйзи колеблется и пытается отступить.
— Просто чтобы вы все знали, мой сексуальный опыт до этого был не самым лучшим, и я планировала полностью отказаться от мужчин, пока Райк не поговорил со мной.
— Это утешает, — категорично говорит Коннор. Он прикладывает палец к щеке в раздумье, но его взгляд направлен на Райка, а не на Дэйзи.
Я поворачиваюсь к своему сводному брату.
— Благодарен Богу за твой совет, Райк, — я горько улыбаюсь и сильно шлепаю его по спине.
Он дергается вперед и чуть не опрокидывает свой стакан с водой, но успевает схватить его, прежде чем он прольется.
— Честно говоря, его совет сработал, — продолжает Дэйзи, пытаясь выкопать его из ямы, но он зарылся слишком глубоко. — Так что на самом деле, ты не можешь винить его за то, что он это сказал, если это помогло мне в конце концов.