Завлаб клана Росс

Языков Олег Викторович

Все рыбины были с крупной желтой икрой. Поскольку я не умел её готовить, то уступил место Лямому. Ни таза, ни ведра у нас не было, а котел был предназначен для ухи. Но аборигена это не смутило. Он выкопал в мокром песке солидную ямку, устлал её взятой в "Муле" толстой черной пленкой и выпустил туда килограммов восемь икры. Потом долго сидел около своего засолочного чана, бросал туда небольшими горстями соль, тщательно мешал икру рукой, то и дело вынимая и выбрасывая из икры какие-то белые нити и пробуя по нескольку икринок на соль. Наконец он довольно усмехнулся, положил сверху ямы несколько прутьев, осторожно, чтобы не запорошить икру песком, прикрыл той

же пленкой и гордо проковылял к костру.

– Завтра можно есть, икра будет готова. А что ты делаешь, Стас?

– А я делаю уху, как её делают у нас, на Волге... – вздохнул я.

Лямой что-то почувствовал и внимательно посмотрел на меня.

– Волга... это далеко, Стас?

– Это так далеко, охотник, что всю жизнь будешь идти, а живым не дойдешь... – расстроено пробормотал я. – Давай тарелку, однако! Рыба долго не варится, уже готово... Ух-х, хорошо! Костер – это тебе не какой-то там кухонный комбайн! Даже производства аграфов.

Поев ушицы, мы споро устроили примитивную копчушку и развесили в дыму оставшиеся куски рыбы на заточенных палочках. Охотник набросал в маленькое пламя коптильни каких-то шишек, пообещав, что вкус будет специфический. На том мы и уснули...

После одобренной всем коллективом общества охотников и рыболовов икры, мы провели еще несколько вылазок на природу. Они были необходимы. Я немного снизил интенсивность, но продолжал упорно изучать новые базы. А выходы в лес давали прекрасный отдых и расслабон.

До крайнего случая, когда мы с Лямым в лесу случайно напоролись на луассу. Пошло бы дело чуть-чуть иначе, и можно было бы уверенно говорить о полном расслабоне сфинктера и вскипевших мозгах...

Глава 3.

В большом и низком зале забегаловки, которую все здесь уважительно называли "таверна "Окраина", было темно, терпко пахло дымком и горелым деревом винтажных факелов, с лёгким треском полыхавших на бревенчатых стенах, и перебивающим все другие запахи ароматом туземной приправы под незатейливым названьем "тухляк". Пахла эта приправа э-э... и в самом деле специфически, но вкус придавала прожаренному на открытом огне мясу – закачаешься!

Я акульей ухваткой оторвал от истекающего соком и жирком горячего куска мяса еще один полноразмерный шмат, и просто таки отвалился в нирвану, прикрыв от переполняющих меня чувств глаза и пережевывая сдобренное вулканическим огнем тухляка фирменное блюдо "Окраины". Живой! Сытый. Пьяный. Эх-х, хорошо-то как! Руки немного дрожали. Отходняк, понимашь...

– Больше так не делай, Стас, – проскрипел тихий голос. – И не вздумай кому сказать...

– Не скажу, Лямой, не сомневайся... Самому страшно стало. – Я налил из глиняного кувшина местного пойла из зеленых древесных шишечек. Махнул разом, передернул плечами, на выхлопе гаркнул "ёп-п-ть!" Этот самогон здесь держали только для меня. Больше никто его пить не осмеливался. Не могли залить в глотку семидесятиградусное самодельное топливо для аэробайков и средство для разведения костров. Э-эх, а еще колонизаторы! Покорители планет, называется. Вы еще чистый девяносто шести градусный медицинский спирт не пили, горячие парни с Фронтира...

Так что мы сейчас обмывали с хромоногим туземцем, подвизавшимся у меня егерем и проводником, наше счастливое возвращение из леса, общее количество голов и конечностей, полностью совпадающее с тем, что и было у нас перед выходом в экспедицию, и прибавившиеся к трофеям несколько шкур и черепов местных хищников. А руки у меня подрагивали при воспоминании о луассе,

здоровенной и крайне опасной твари, немного похожей своими очертаниями на земную росомаху, только светло-бежевую по окрасу, метр сорок в холке, с восьмисантиметровыми клыками и способностью ментально воздействовать на своего противника и выключать ему мозги. Или на жертву беззащитную, что будет вернее на все сто процентов. Нет у луассы тут противников, вот ведь в чем дело. Одни жертвы... Я менталистом или псиоником себя не считаю, но метрах на восьми враз заледеневшими хребтом и затылком инстинктивно почувствовал эту скотину и с разворота сразу начал стрелять. Не рассуждая. И повезло в том, что одна двадцатиграммовая пуля вошла луассе прямо в пасть. А то бы она сейчас наслаждалась видом новых трофеев – наших шкур и черепов. Да-а...

– Ну, давай еще по семь капель, и тебе хватит, Лямой... И так уже поплыл. С возвращеньицем тебя, охотник!

Потёкший Лямой кивнул и выпил. Я тоже глотнул и занюхал галетой.

– А скажи, охотник, у вас в лесах еще есть звери, которые как луасса способны воздействовать на человека? Отводить ему глаза, дурить голову? Нет? Как интересно... А эта тварь откуда тогда взялась? Одна во всем мире. Впрочем, и у нас вроде бы удавы гипнотизерами подрабатывают... Чудны дела твои, господи! Ну, мне еще один кусок этого замечательного мяса, и я тебя подброшу в твой кишлак на "Муле". Что? Кишлак – это дивной архитектуры населенный пункт. Как твоя деревня. Весь в садах, парках и прочей зелени, это да... В лесу ведь живете, этого у вас не отнимешь. Шкуры и черепа нужно привести в порядок, охотник. Это, как обычно, за твоей родней. Вставай, вставай, не спи в тарелке, Лямой. За полчаса долетим...

***

Размягчился я тут душой, рассупонился. На "Мастер-пилота малых кораблей" уже сдал и приступил к изучению баз по средним кораблям. Поднял медицину до шестого уровня, сейчас долблю объемные инженерные базы. А в перерывах, для отдыха, щелкаю всякую мелочь – "Снайпера" там, для охоты, понятное дело, водолаза для собственного любопытства и подводной охоты опять же, рисую тушью и сепией, музицирую. Ага, задумал сделать и освоить гусли. Как древнерусский певец и сказитель Боян буду. В общем – выделываюсь пока. А что? Мне на самом деле все это интересно. А надоест, вон – космос. Он большой. Забот, дел всяческих и планет там много.

Аграфы и их наемники меня больше не беспокоили. Угу, а вы бы разве не просчитали, кто на "Коровку" напал? Но сделали мы все более-менее чисто – убили всех нахрен. Подчистили в космосе следы и сожгли транспортник наемников в какой-то безымянной звезде. Наш грузовик и экипаж аграфам не интересен, их интересуют только коробочки семян и я. А до меня им сейчас не добраться. Потерялся я, как снежинка в сугробе зимой...

Во, кто-то нашел! Стучат, однако. Пошел открывать.

– Здорово, Стас!

– Привет, охотник! Чего пожаловал? А-а, вижу... Шкуры принес. Вали вон туда. Пиво из мальсы будешь? Самогонку тебе нельзя. Нет у вас какого-то фермента в кишках, спиваетесь вы больно легко, ребята. А на тебе семья, да и род... Как твои, кстати? Это хорошо, что хорошо.

Мы вышли на веранду моего нового деревянного дома, присели в тенечке у стола, и я выставил сразу запотевший кувшин пива и две местные пивные кружки толстого стекла. Лямой достал кожаный мешочек с измельченной травой лоу, подсушенные листья, похожие на те, что у нас укрывают кукурузный початок, свернул длинную самокрутку и раскурил её при помощи штуки, один в один смахивающей на автомобильный прикуриватель.