Завод 2: назад в СССР
Шрифт:
Я, как обычно, сделал небольшой глоток и поставил рюмку обратно. Интересно, конечно, девки пляшут. Мало того, что они трансформатор уронили, так ещё из этого тайну сделали. Как потом работать с механизмом? Что за люди? Вот правильно Михалыч говорит — дураки. Были бы умные, да даже не умные, а если бы хотя бы немного голову включали, то сообщили бы на завод-изготовитель о неисправности. А тут даже электрику не сказали… видимо, побоялись, что за халатность их к чёртовой бабушке за забор выгонят. И теперь происшествие отрицают.
— Так и что итого, наладил ты шайтан-машину? —
— Да куда ж она денется, — отмахнулся электрик. — Подключил, проверил — работает. Только я ж не завод–производитель, в любой момент скачок напряжения будет или ещё чего — тогда пиши пропало. Вон в пятницу пожарная тревога завыла, и никто так и не понял, с чем это связано. Только я потом смотрю — а там контакты релюшек все обуглились.
Я вздрогнул.
— Так а проверяющих когда прислать обещали?
— Ты такое спросишь, Егор, мне что, об этом докладывают? — вылупился на меня Михалыч. — Да и кто куда ехать будет, ты сам посуди, повесили на нём, что следующий осмотр через год — и забыли к хренам. Работает — и хай работает… так, ну давай, мы что-то с тобой заговорились. Предлагаю ещё по рюмочке пропустить, мы ж не языками чесать за стол сели!
Я отказывать старику не стал, плеснул в его стакан остатки водки. Выпили. Электрик взял вилку, насадил на неё маслица, селедку, кусок картохи и всё это слопал. И жмурится счастливо, как ребёнок. Возможно, во всех этих выпиваниях, которые я не то что презирал, но не одобрял, таился глубокий смысл. Такие вот как Михалыч мужики переключались с обыденной жизни с её осточертевшими повторениями дня сурка, и чувствовали себя в такие моменты свободными и счастливыми.
Понятно, что за счастье потом похмельем расплачиваться придётся, может быть, даже от жены по горбу скалкой получить. Но это всё потом.
— А если-таки коротнет? — продолжил я прямо с рюмкой в руке развивать тему. — Там же ничем хорошим не закончится, да?
Понятно, что я-то прекрасно знал последствия того, что агрегат выйдет из строя. Я мог их все вспомнить хоть сейчас. Но показывать это было тоже ни к чему. Больше того, я понимал, что даже технический осмотр, назначенный через год, будет простой формальностью и не вскроет гнойник проблемы. Проставят галочки в бумагах и уедут. Нет, проверка мне не поможет. Я всмотрелся в простое лицо Михалыча. Своим вопросом я хотел разузнать, насколько вот этот обыкновенный, без чинов и белых воротничков электрик понимает, что ситуация-то на самом деле аховая.
Михалыч хорошенько подумал, прежде чем отвечать. Посидел, ноздрями пошевелил и поковырялся спичкой в своих «золотых» зубах.
— Во ты вопросы задаешь, Егор.
— Ну любопытно жутко, — я коротко пожал плечами.
— Ну раз любопытно, как есть и скажу — ничего хорошего точно не случится. Станки, все до одного, которые будут на тот момент подключены к сети, сгорят к чёртовой бабушке, — признался электрик.
Он махнул рукой, обозначая весь ряд станков в цеху.
— Ну, а ты начальнику сказал о такой перспективе?
— Ба! Это ты просто нашего начальника не знаешь. Я же тебя говорил, я сразу сказал, что агрегат бракованный приехал.
— Может, куда записку служебную черкнуть? — предложил я самый очевидный вариант.
— Вот сразу видно, что ты на заводе без годов неделя работаешь. Какую записку? Она же потом обратно на стол начальнику вернётся, а он сразу поймёт, откуда у стук доносится. Не, Егор, начальству это не объяснишь. Знаешь, почему? — электрик посмотрел на меня. — Это ведь надо будет признавать вину. И определять, с кого спрашивать за то, что агрегат испортили. А оно кому надо, друг на друга стучать?
Примерно такой ответ я и рассчитывал услышать от электрика. Именно поэтому в первый же день отказался от идеи писать инженерам по технике безопасности. Тем более, на автомате уже пломба висит, что он введён в эксплуатацию, и никаких нарушений не выявлено.
Я решил немножечко сменить тактику, и сказал, чуть сгустив краски:
— Так-то оно так, только ведь потом крайнего из тебя сделают. Ты ведь устанавливал, — я ткнул в него пальцем преувеличенным жестом, притворяясь, что немножечко поплыл, — скажут, что-то нарушил при монтаже. Всех собак на тебя спустят. Оно тебе надо?
Электрик нахмурился, переваривая сказанное.
— А знаешь, ты прав Егор. Что-то мне в голову эта мысль не приходила, — признался Гена. — Там ведь если какой скачок напряжения случится, то все к хренам перегорит — и цех встанет. Прощай, норма.
Я тяжело вздохнул. Знал бы старик, что в реальности дела будут обстоять гораздо хуже, чем просто ряды перегоревшего оборудования. Наверное, тогда бы он реагировал не так философски. Оборудование — это полбеды, ну встанет и встанет, потом снова заработает после ремонта. Но людей-то уже починить не получится. Умрут люди.
— А кто за станками… сам же говоришь, по цепи какие-то разрывы есть. Если убьет кого? Я, конечно, не разбираюсь в этих ваших хитростях по электрике, но все же — оно тебе надо грех на душу брать? — я снова ткнул в него пальцем. — На старости лет нервы себе трепать и вместо пенсии сесть за решетку? — проговорил, наконец, я, сверля глазами Михалыча.
Электрик с минуту сидел молча и смотрел в одну точку. Я понял, что до него дошло.
— Дело говоришь, — наконец, сказал он немного растерянно. — К моему стыду, мне это в голову почему-то не приходило… хоть заявление пиши и увольняйся.
Он хлопнул ладонями по коленям.
— Да зачем писать? — я медленно покачал головой. — От заявления твоего разве проблема куда-то исчезнет? Не-е-е, ты же уже всё подписал.
— Ну ты прямо какую-то безвыходную ситуацию рисуешь, — сконфуженно ответил Михалыч. — Делать-то мне че? Вон ты молодой, голова лучше работает, чем у старика, так подскажи!
Он, конечно, расстроился — сели, называется, водочки попить, а вон куда разговор вышел. Я же сделал вид, что серьёзно задумался и ищу подходящее решение. Решение у меня было, и давно. Пусть и не совсем популярное, но, пожалуй, единственно верное. По крайней мере, последние дни я обдумывал его и взвешивал со всех сторон.