Завод 2: назад в СССР
Шрифт:
— Ну что, Егор, получилось?
— Ты про что? — не сообразил я.
— Писать стихи под собачий лай!
Естественно, никто в комнате мастеров не был в курсе, о чем идёт речь, поэтому поднялся хохот.
— Ты что, Егор, стихи пишешь… да под собачий лай?
В семидесятых годах мужчина, пишущий стихи, производил совсем иное впечатление, чем поэт начала 20-го века. Тогда к этому относились с должным уважением, а сейчас считали бабским занятием, которым ни один нормальный мужик не будет заниматься.
Зная
— Чувства в кулак, волю в узду! Рабочий, работай! — процитировал я несколько строк из произведения Маяковского.
— Правда, стихи-то разные бывают! — начали соглашаться мужики, всё ещё похохатывая, но теперь уже больше от лихого умения Владимира Владимировича срифмовывать неожиданное.
Все сошлись во мнении, что писать можно не только письмо от Онегина к Татьяне, но и вполне себе мужские вещи, как Маяковский.
— Слышь, Егор, так это тебе надо вместе с Анькой на кружок юных литераторов ходить! — сказал Сергей Алексеевичр.
— Вообще-то, Егор и так туда ходит, — с гордостью объявила Аня. — И на следующую встречу, я так думаю, презентует свой стих, вдохновленный собачьим лаем! Так что все приходите, послушайте!
— Ну удачно тебе вдохновиться! А мы с заглянем, да, мужики? — заключил Серега.
— Конечно!
Я покосился на Аню, так быстро анонсировавшую моё выступление на литературном кружке.
— Ань, я как бы не в курсе, что мне надо стихи читать, ты хоть просвети!
Контролёр иронии в моем голосе не услышала и восприняла слова на полном серьезе.
— Ура, ура, ура, ты выступишь!
Огорчать девчонку не особо хотелось, да и старший мастер как раз пришел.
— Ты поговорить хотел? — повернулся я к Роману и спросил без приветствия.
Рома так же молча подошел к столу, взял кипу бумаг и, фыркнув: «пойдём», вышел.
Ясно, хочет разговора без посторонних ушей. Тема-то щепетильная. Я думал, мы будем разговаривать в проходе, но Рома повёл меня дальше, на склад оснастки, и только там, плотно закрыв дверь, начал говорить.
— В общем, так, Егор, я смотрю, ты уже десятую часть работы сделал.
— Есть такое, — не стал отрицать я,
— Так вот, — продолжил Рома. — Я вчера сразу не заметил, что мы самую малость ошиблись в расчётах, и приказ с ошибкой попал на стол начальника.
Значит, после вчерашнего визита к Леночке он свой план не менял.
— Досадно, — тут же прокомментировал я, ведь после вчерашнего разговора с соседом тема не стала для меня неожиданностью. — И?
— Теперь мы расценки скорректировали и немножечко подрезали, — Рома потыкал пальцем в новый приказ. — Можешь ознакомиться. И ещё! Я договорился, что все нормочасы на складе по новому приказу ты
— Давай почитаю, ага.
Я взял приказ, ознакомился и предсказуемо увидел там значительное понижение расценок.
— Немножечко — это понижение в десять раз? — прямо спросил я.
— Ну, в десять, не в десять, я в такие математические упражнения не углубляюсь, сказано мне из БТЗ, что расценку пересмотрели, а дальше моё дело маленькое — подпись поставить.
— Прошлый приказ ты, я так понимаю, тоже не глядя подмахнул? — с некоторым напором переспросил я.
— Ну, бывает, у меня таких приказов по каждому участку — хоть одним местом жуй, — невозмутимо подтвердил старший мастер. — Если я каждый ещё и перепроверять буду, то на работу времени не останется.
— Понимаю, что ж, у меня тоже вот работы много. Но ты этот приказ сначала внимательно бы прочитал, прежде чем подписывать. Очень рекомендую.
Старший мастер, не зная, как ответить, переключил тему.
— Ах да, Егор! Сейчас я тебе такое скажу, что от радости до потолка будешь прыгать. За выдающиеся успехи решено тебе ускорить сдачу экзамена на разряд. Комиссия соберется в следующий понедельник!
Я прекрасно понимал, для чего все это делается — чтобы отправить меня с завода под жопу мешалкой после того, как на экзамене завалят. Это даже не медвежья услуга, а подстава — тем более, что до экзамена я буду торчать на складе, а значит, в понимании Романа, не смогу набраться опыта и убедить комиссию в своих навыках. Пусть так считает, заблуждаться порой полезно, норму третьего разряда я и с закрытыми глазами сдам.
— Ясно, спасибо, новость действительно хорошая, — поблагодарил я Рому, заметив, как хитро блеснули его глаза. — Но ты всё-таки с приказом поначалу ознакомься. Что-то мне подсказывает, что тебе чуточку внимательнее стоит быть.
— А что с ним не так? — насторожился Рома.
— Всё. Всё не так. Во-первых, число в приказе какое?
— Пятница прошлая, и че?
— А прошлый был подписан когда?
Рома задумался, пришлось ему напоминать, что в понедельник. Не в прошлый, а в этот. И понедельник — вот незадача, он как бы самую малость позже пятницы.
— Куда ты клонишь, не пойму?
Клонил я туда, что приказ, который с таким воодушевлением показывал мне Рома, был не более, чем филькиной грамотой. Как минимум, ошибка крылась в дате, которой приказ был якобы проведён. Корректировать положение пятничного приказа новый приказ никак не мог. Корректировка была сделана раньше, чем оригинал вступил в силу. Приказа, который начальство хотело отменить, попросту не существовало по датам. Плюс в теле бумаги отсутствовала ссылка на номер оригинального приказа, который и следовало аннулировать. Подписантами в приказе значились только старший мастер и сотрудница БТЗ Горланова.