Завод-3: назад в СССР
Шрифт:
— Егор, а ты можешь взять меня за руку?
— Надо? — я изогнул бровь.
— Надо, — подтвердила Люба.
Девушке лучше стараться не отказывать. Я взял её за руку, почувствовав, что ладони у неё влажные — нервничает, У Любы всегда потели ладони, когда она переживала, и моя бывшая жена всегда смущалась этому факту. Так и сейчас, она выдернула у меня руку и принялась тереть ладонь о свою рабочку.
— Все нормально, — заверил я и взял её руку обратно.
— Я нервничаю просто, — мило улыбнулась она и снова зажмурилась, чтобы я мог обработать рану. —
Я аккуратно промокнул ваткой место пореза.
Перекись зашипела, дезинфицируя ранку.
— Все, — объявил я. — Жить будешь.
— Ай-ай. Правда всё? — Люба боязливо открыла глаза и крепче сжала мою руку. — Спасибо тебе большое, — она подалась вперёд и чмокнула меня в щеку.
Я автоматически, по старой памяти обнял её за талию и потянул к себе. Но не успел впиться в её губы своими, как она высвободилась из объятий. Я не стал её удерживать, спохватившись в последний момент, что не нужно этого делать. Она прошмыгнула мне за спину, там у окна располагалась раздевалка. Отдельного места для переодевания в цеху не было, и швеи переодевались за шторкой, где были их ящики.
— Я быстро, не уходи, — бросила она.
— Хорошо.
Прежде чем задёрнуть шторку, Люба остановилась, обернулась и внимательно на меня посмотрела.
— Егор, я хочу у тебя кое-что спросить. Обещаешь ответить честно?
— Спрашивай, — согласился я.
— У тебя что-то есть с ней? — слышно спросила Люба…
— С Кирой?
Бывшая в ответ коротко кивнула.
Я задумался, как правильно ответить на вопрос, всё-таки девчонка ждала честного ответа. С одной стороны, у нас с Кирой была близость, с другой — мы ничего друг другу не обещали и ни на что не рассчитывали.
— Нет, ничего серьезного, — наконец, сказал я.
Лицо Любы посветлело.
— Я быстро, — повторила она и задёрнула шторку.
Я остался стоять у её рабочего места. Растёр свою щеку, до сих пор ощущая прикосновение губ бывшей супруги. Мысли в голове появились разные, но я их быстро отбросил.
Шторка отдёрнулась, и Люба, светясь улыбкой, крутанулась вокруг себя, демонстрируя мне свой наряд. Она была одета в хорошо знакомую мне юбку чуть выше колена и кофточку с рюшками. Когда она крутилась, юбка приподнялась, обнажая её стройные ножки. Такой я помнил ее на первом свидании. Мы гуляли в парке Горького и решили сделать фотографию на память о том дне. Тот снимок сохранился у меня на всю жизнь — прошлую жизнь…
— Ты ведь никогда не видел меня без этой дурацкой спецовки, да, Егор? Ну как я тебе? — спросила она.
— Тебе очень идёт.
Повисло молчание, Люба явно что-то хотела сказать, но не решалась. Я же поймал себя на мысли, что хочу её — здесь и сейчас. Пришлось эту мысль из головы выкорчевывать, как заразу. Было непросто. Жёнушка, впрочем, у меня была резвая — палец в рот не клади. И, думая, что я стесняюсь, приблизилась сама и попыталась меня поцеловать. Я прикоснулся пальцами к ее губам, останавливая порыв.
— Не стоит, Люб.
— Почему? Я тебе не нравлюсь? — насторожилась она.
— Нравишься, женщин
Я думал, что Люба расстроится, но нет. Скорее, напротив, едва она услышала отказ, её глаза блеснули огоньком.
— Пойдем уже! Хочу мороженого! — она решительно двинулась к выходу.
Курочкина повела нас в ту самую «стекляшку», куда любил наведываться мой сосед. По рассказам Валентина, здесь подавали мороженое сорта «пальчики оближешь», и всего за несколько рублей можно было наесться до отвалу. Мне с голодухи хотелось съесть все виды мороженого, которые тут только были.
Внутри нас ожидало уютно обставленное пространство с круглыми столиками. Рядом с каждым столиком было по три стула, поэтому мне нужно было притащить ещё один. Посетителей в кафе всегда было много, но свободные места всё-таки нашлись, да ещё и моё любимое — у окна.
— Предлагаю располагаться здесь, — я кивнул на свободный столик.
— Отличное место, обожаю сидеть у окна! — тут же прокомментировала Люба, которая включила режим «вижу цель — не вижу препятствий».
— Кто что будет?
Девчонки растерялись, пытаясь понять, куда сяду я, и устроиться рядом. Я решил вопрос просто — сказал, что, пока они будут располагаться, схожу за мороженым.
— Я буду «Москву» и кофе с лимоном, — сказала Кира.
— А я «Московское» и просто черный кофе, — сказала следовательница.
— Тебе «Мечту»? — я посмотрел на Любу.
— Да… это мое любимое! — с придыханием ответила она. — И еще хочу трубочку с кремом!
— Хорошо, запомнил, всем всё принесу, а вы присаживайтесь, — заверил я.
Интересно, это вкусы у них так отличаются, или девчата специально заказали всё разное?
— Договорились, я пока уберу пепельницу, — следовательница взяла со стола полную окурков пепельницу, которую никто не убрал.
Заодно пошла на хитрость:
— Я здесь сяду, а здесь, — она положила на один соседний стул свою сумку-папку. — Сядешь ты, Егор, пусть сумка полежит, чтобы никто стул не забрал.
— Не вопрос, — ответил я, наблюдая, как наливаются румянцем Кира и Люба.
В «стекляшке» было самообслуживание, поэтому я взял железные креманки, выполнил заказ каждой девушки и с подносом вернулся к столу. Кира и Люба всё же сели с одной стороны стола, а Курочкина с другой.
— Пожалуйста! — я поставил на стол поднос, а следователь убрала свою сумку со стула, приглашая меня присесть.
— Ну, за встречу, девчата! Без алкоголя не чокаются, но все же, — я поднял свой кофе, чтобы поочередно стукнуться чашками с каждой.
Следующие полчаса мы разговаривали о том о сем, сначала, естественно, обсудив всё то, что случилось на заводе. Но затем темы стали самыми разнообразными.
Я вскоре почувствовал, как кто-то гладит меня под столом ногой. Кто это? А вот тут не поймёшь, делать это могла каждая из девчат. Я не стал убирать ногу, но обвёл девушек взглядом, наткнувшись на взгляд хищницы в исполнении Киры.