Завод-3: назад в СССР

Гуров Валерий Александрович

— А то, что я все время задерживаюсь, вас не смущает? — вставила следователь.

— Так ты, Курочкина, ещё девка молодая и холостая, вот мужика себе нормального захапаешь, и тоже задерживаться перестанешь! — подмигнул ей начальник.

Мне же, честно говоря было не до шуток милиционера. Если кто-то в ПДБ таки был, этот кто-то сейчас побежит рассказывать начальнику, что видел возле цеха милицию, да ещё и вместе с со мной, и тут уж он точно сообразит, что всё неспроста,тем более, что меня преподнесут виновником всех бед. У женщин ведь как бывает — если повесили на ком-то клеймо, то

потом так просто его уже не ототрёшь. Я решил, что стоит сходить и посмотреть, кто из коллег задержался сверхурочно, а заодно отвлечь коллегу от таких дурных мыслей, как поход к начальнику.

— Да ну, что-то ты перегибаешь, — сказал милиционер, когда я озвучил ему свои намерения.

— Александр Игоревич, а мне кажется, Егор все правильно делает, — поддержала меня следователь. — Мало ли, вот сейчас кто-то начальника предупредит — и он убежит, пятками сверкая, будем потом по всей территории завода за ним гоняться!

— Ну сходи, посмотри, — всё-таки согласился милиционер. — Мы тут останемся, а то Кира выйдет, а нас никого — нехорошо получится.

— Я, наверное, с ним пойду, если вы не против? — Курочкина вдруг предложила свои услуги.

— Сходи, сходи, может, заодно себе мужика найдёшь, — хохотнул Александр Игоревич. — Посмотри, какой Егор видный кавалер.

— Нет, он не в моем вкусе, — фыркнула девчонка, но сама засмущалась.

Не сказать, чтобы я был против такой компании, скорее за, но ждать, когда Александр Игоревич и Курочкина закончат обмен мнениями на этот счёт, не было времени. Я спешно двинулся ко входу в корпус, обронив следовательнице: «догонишь». Та мигом прекратила словесные пикировки с начальником и пусть с некоторым запозданием, но двинулась следом за мной.

— Егор, я иду!

Мы зашли в корпус, и возле двери ПДБ я увидел…. старшего мастера Рому. Ну, конечно, наш пострел везде поспел! Эмоции у меня при виде него были смешанные. Всё-таки жизнь у него только начиналась, и вляпаться в неприятности он успеет и без меня. Но для этого должны быть хоть какие-то мозги. Судя по действиям Романа, таковых у него не имелось по определению. Он склонился над замком двери бюро и, высунув язык, старательно пытался закрыть дверь. Вопрос, кстати, откуда он вообще взял ключ от бюро? На самом деле — хороший вопрос, никакого формального права брать ключи у сторожа корпуса старший мастер не имел. Это была прерогатива исключительно сотрудников ПДБ. Но факт налицо — ключ был в руках старшего мастера, как и наглость лезть в бюро за отсутствием там сотрудников.

Обращала внимание и другая, не менее значительная деталь — под мышкой у Ромы был зажат ворох каких-то документов. Во козёл хитровыделанный! Зяблик цеховой! Похоже, понял, что пахнет жареным, и решил быстренько зачистить следы.

Я покосился на Курочкину, и приложив указательный палец к губам, призвал следователя не издавать звуков. Сам же на цыпочках подкрался к старшему мастеру сзади и, не особо церемонясь, заломал Роману руку за спину, проведя ему один из известных мне приёмов — рычаг локтя.

— Ой-ёй! — завещал он, как поросёнок на бойне.

— Тихо, тихо тихо, — процедил ему я на ухо. — Если не хочешь, чтобы было еще больнее или чтобы я тебе руку оторвал, то закрой

рот, Ромчик. Ты попался.

Рома заткнулся, и я, чуть ослабив захват, ногой открыл дверь, которую он так и не успел закрыть на ключ, и толкнул старшего мастера в спину. Руку я ему при этом отпустил, и бедолага, потеряв равновесие, кубарем завалился на пол.

— Не дергайся, — сразу предупредил я его.

Рома не согласился, решил включить идиота и сделать вид, что не понимает, что к чему. А тут ещё ему помогла залетевшая в кабинет Курочкина:

— Ой, Егор, что ты делаешь! Нельзя же так, — подскочила ко мне следовательница.

— Можно, если осторожно, — отрезал я.

Но Рому уже понесло.

— Кузнецов, какого хрена ты руки распускаешь?! Совсем оборзел, я буду жаловаться на твои неправомочные действия!

— Все сказал? — я вскинул бровь. — Флаг тебе в руки, можешь жаловаться — вот тебе целый следователь для этого.

Я указал на Курочкину. Девчонка, ещё молодая и неопытная, явно перепугалась поначалу, увидев нашу стычку, но теперь взяла себя в руки. Рома, чувствуя это, решил представление заканчивать.

— Лейтенант Курочкина! — представилась моя сообщница и показала всё ещё сидящему на полу старшему мастеру удостоверение.

Лицо Ромы мигом изменилось, жаловаться он никуда не стал, только склонил подбородок на грудь и тяжело выдохнул. Догадливый какой, а артист из него так себе. Однако сдаваться мастер не собирался, манёвр со вселенском смирением, похоже, был отвлекающим. В следующее мгновение Рома бросился собирать бумаги, разлетевшиеся по полу, но не все — схватил только два листа. Что он задумал, стало понятно, когда, схватив лист, Рома сунул его в рот и начал жевать, возомнив себя шредером. Курочкина разочарованно закатила глаза и покачала головой. Лично я не был бы настолько категоричен в оценке происходящего — может, это и комично, но ведь копий документов особо не существовало, на дворе 76-й год, и большая часть документации хранится в архиве в единственном экземпляре. А значит, сжирая документы, Рома действительно уничтожал улики.

— Думаю, что от бумаги и чернил у тебя будет несварение, — я подшагнул к нему, вырвал из рук недоеденный листок и, не особо церемонясь, наступил ботинком на его руку. Он попытался схватить ещё один лист на съедение.

Остальные бумаги я быстренько собрал в стопку и отложил на стол, что называется, от греха подальше. Я опустился рядом со старшим мастером на корточки и заглянул ему в глаза.

— Ром, а Ром, ты, вроде, мужик взрослый, а занимаешься всякой ерундой, — заговорил я. — Нахрена ты себе на срок зарабатываешь?

— Я ни в чем не виноват, — забубнил он с набитым пережеванной бумагой ртом.

— Неоригинально, — улыбнулся я и коротко пояснил Роме его перспективы. — Виноват или не виноват — следствие разберётся, а пока все же рекомендую включить мозги и хотя бы чуть-чуть прийти в себя. Выбор у тебя небольшой — либо ты со следствием сотрудничаешь, либо садишься за решетку, причём далеко и надолго.

Рома перестал жевать и сплюнул пережеванную массу себе в кулак.

— Я думаю, ты правильный вывод сделал. Теперь скажи — начальник о появлении милиции в курсе?