Завод-3: назад в СССР

Гуров Валерий Александрович

Для пущей наглядности и по большей части для успокоения Киры (мол, все продумано до мелочей) милиционеры даже изобразили схему. Хотя по мне всё было предельно понятно — деньги должны были попасть в руки Климента, а там уж верно, он обязательно их пересчитает и испачкается в специальном составе. Всё остальное — дело техники следственных органов.

Обсуждение деталей заняло порядка часа, потом следовательница забрала купюры, чтобы заняться их обработкой для передачи. А примерно в половине шестого мы выдвинулись из отдела на завод.

Сели в служебную машину и очень скоро были на проходной.

— Ну, всем все понятно? — спросил милицейский начальник.

Вопросов ни у кого не возникло, и мы прошли внутрь.

— Вечерочка, — начальник милиции показал удостоверение сторожу.

— Проходите, — ответил тот, даже не спрашивая, куда именно мы собрались идти.

На всякий случай милиционер проговорил растерявшемуся мужику, что на территории завода будут проведены оперативно-следственные мероприятия. Следовательно, пока они не закончатся, ни с кем связываться мужик не должен, чтобы нам ничего не испортить.

— Понял, — заверил сторож.

С нами был еще двое сотрудников без формы. Один остался со сторожем, проконтролировать его.

Мы миновали проходную, милиционер, впечатлившись, оглядел огромную территорию завода. Завод внутри действительно был больше, чем казался снаружи.

— Ну, куда идти? Веди, Сусанин!

— За мной пойдемте, — я двинулся в сторону корпуса, но не по прямой, а в обход, чтобы начальнику цеха никоим образом не стало известно о нашем появлении на территории предприятия. Благо к этому времени подавляющая часть работяг уже закончила свой рабочий день.

— Не думал, что завод настолько большой, — не сдержался и высказал свое восхищение вслух милиционер.

— Да, тут и автобус свой ходит, — поделился я. — Все-таки градообразующее предприятие.

Перед тем, как зайти в корпус, Кира получила последний инструктаж.

— Ну смотри, Егор, твой выход. Сейчас первым пойдёшь к нему в кабинет и попросишь его подписать свой перевод — или что ты там хотел.

— Перевод, ага, — кивнул я.

Как я понял, моей задачей было разведать обстановку. Ну и попытаться немножко переключить гнев Климента с Киры, на которую он был очень зол, на себя.

Заявление на перевод я начеркал в произвольной форме прямо в курилке на листе, который предоставила мне следачка.

— И в чем он одет — запомни, пожалуйста, — напутствовала она меня.

Я поднял бровь.

— Думаешь, он попытается сбежать?

— Мало ли, — она коротко пожала своими плечиками.

Подтвердив, что понял задачу, я направился в кабинет Климента. Секретарши на рабочем месте уже не было, а вот сам начальник задержался — и, похоже, сделал это специально, чтобы не привлекать к встрече Кирой ненужного ему внимания. Когда я зашёл в кабинет, тот сидел, откинувшись в кресле, и негромко слушал приемник. В кабинете коромыслом стоял табачный дым.

— Мне б заявление подписать на перевод! — я, не задерживаясь в дверях, подошел

и положил на стол перед ним свой листок с заявлением.

Честно говоря, я думал, что он отреагирует на моё появление острее. Но нет, он молча взял листик, пробежался глазами по строкам. Потом покосился на меня и попытался смять бумагу, но сделать этого я ему не дал — выхватил лист.

— Пошел вон, — прорычал тогда он, подкуривая очередную сигарету.

У меня не было задачи вступать с ним в какие бы то ни было дискуссии, хотя бы потому, что тогда вместо отдела милиции Климент мог уехать в травматологию. Я молча развернулся и вышел из кабинета, не отказав себе в удовольствии хлопнуть дверью.

— Он там? — был первый вопрос, когда я спустился в курилку.

— Сидит, Киру ждёт. Но мне показалось, что он малость поддатый.

Милиционер взглянул на наручные часы.

— Ну что, Кира — твой выход!

Сотрудник в штатском вручил Кире конверт с помеченными деньгами. Та тут же спрятала его в сумочку и, шумно выдохнув и распрямив плечи, пошла в кабинет. Мы специально выбрали курилку не у основного входа в корпус, подальше от ненужных взглядов. На эту сторону выходили только окна цехового ПДБ, а эти барышни никогда не задерживались на работе больше положенного.

Но, бросив взгляд на окна планово-диспетчерского бюро, я нахмурился. Было отчётливо видно, что кто-то отдёрнул занавеску… и этот кто-то видел нас.

Глава 2

— Кажется, у нас неприятности, — проговорил я милиционеру, не отводя взгляд от окон планово-диспетчерского бюро.

— С чего ты взял? — удивлённо спросил Александр Игоревич.

Я показал ему окно планово–диспетчерского бюро и пояснил про занавеску.

— И свет только что погас, — резюмировал я.

Александр Игоревич посмотрел на окно, снял фуражку и поскреб макушку. Видимо, понял, куда я клоню.

— Подтверждаю, — сказал второй милиционер, в гражданском. — Вон в том окне свет только что погас.

Он успел облюбовать цеховую курилку и уселся поудобнее, вытянув ноги вдоль скамейки. Однако, как видно, такая расслабленная поза не мешала ему сохранять бдительность и подмечать детали.

— Так, может, на работе кто-то задержался? — предположила следовательница, тоже переводя взгляд на вызвавшее беспокойство окно.

— Может быть, а может и не быть. Но по мне — очень вряд ли, — я медленно покачал головой и тут же пояснил почему: — Там, в основном, пожилые женщины работают, и у них не задерживаться дольше положенного — золотое правило.

— И правильно, — согласился начальник милиции. — Мужики должны работать, а бабы мужикам должны ужин делать. У меня вот жена занимает очереди в гастрономах ещё в обед, чтобы после работы не стоять и не уйти с пустыми руками. Так что тут дело нехитрое — чуть дольше положенного задержишься, и мужика без ужина оставишь!