Завод: Назад в СССР. Книга 1
Шрифт:
Мужики быстро потеряли ко мне интерес, некоторые развернулись и, переговариваясь, куда-то пошли.
– Молодой, э-э! – окликнул меня усатый. – Там тебя Палыч искал.
– Наставничек херов, – зажав ноздри пальцами, выдал другой работяга, помоложе усатого.
Я так понял, высказался в адрес какого-то Палыча.
– Да ему доплачивают за ученика. Говорю Палычу – давай его мне, а он говорит: чему ты его, кроме как квасить, научишь?
В раздевалке поднялся гогот. И «делегация» двинулась к лестнице. Я еще несколько секунд слушал удаляющиеся
– Васька, ты кипятильник поставил? Ты фрезу нашел? А когда у тебя до 3471 руки дойдут?
Я еще довольно туго соображал, но что сразу резануло, так это то, что они ко мне «молодой» обращаются. Я-то, может, и не против молодым быть, какой дурак откажется, только моя молодость закончилась лет этак тридцать назад.
Ну дела! Вообще ничего не помню, ни какой это цех, ни как оказался здесь. А с Игорьком, интересно, что стало? Я же вроде успел сберечь его. Но почему, япона-матрёшка, я целехонький. Для наглядности я все же похлопал себя по груди ладонями, никакой раны там не было и в помине, кости тоже целы. Кстати, рубашка тоже не моя… и брюки… что за ерунда? Бракованные пассатижи! И не пил вроде, глоток шампанского у Машки-табельщицы точно не в счет. Этого пойла бутыль надо, чтобы дядю Валеру повело.
На полу заметил ключ от шкафчика с биркой, видимо выронил, когда поскользнулся. На бирке – номер моего ящичка, «49». Я уже хотел нагнуться и его подобрать, как из-за поворота вывернул молодой мужик, на вид лет тридцать с хвостом хорошим. Рубаха на груди расстегнута, важно выпирает небольшой пивной живот. Он улыбался с таким видом, будто говорил: вот он я – хозяин жизни. И, заметив валяющийся ключ, зафутболил его под шкафчик ногой.
– Моргала раскрой, куда прешь! – огрызнулся я.
– Простите-извините, – насмешливо бросил он и, повернувшись к кому-то, приветственно вскинул руку. – Жендос, здорова, родной! Как житуха?
Я выдохнул, формально извинения были получены, разборок не будет, да и не до того мне сейчас.
– Ниче, пойдет, в субботу работаешь, Андрюх? – ответил ему кто-то. наверное Жендос.
Только сейчас я заметил в проеме у шкафчика переодевающегося толстяка, стоявшего в одних трусах, причем изделие на нём явно не из магазина, а как будто вручную сшитое. Трусы-парашуты с неказистыми швами в советскую клеточку.
– Суббота для идиота, – хмыкнул Андрей и скрылся в следующем проеме.
– Слышь, земляк, а че это за номер цеха? – я обратился к толстяку, прыгающему на одной ноге с брюками в руках.
Тот смерил меня взглядом исподлобья, не предвещающим ничего хорошего, но ответил.
– Седьмой с утра был, – и с этими словами громко захлопнул дверцу ящика.
Этот звук как будто сначала тяжелым шаром покатался у меня в черепушке, а потом полетел дальше.
– Были у бабуси два веселых гуся, – последовал комментарий Андрея. – Один белый, а другой дебил! А на дебилов внимание не обращают, Жендос!
Я не успел ответить, как Андрей из прохода свернул к шкафчикам. Догонять его я не стал, с этим
А еще на дверце шкафа изнутри было прикреплено зеркало, в которое я и заглянул.
– Ох ты ж! – я чуть не подпрыгнул и попятился, стукнувшись спиной о дверцу ящика толстяка.
В отражении мелькнул молодой парнишка. Вот это дела! Я подошел к зеркалу ближе и начал себя ощупывать. Нос потрогал, подбородок, поводил по щекам ладонями. И всё это видел в зеркале. Да мне ж и двадцати нет, совсем пацан!
– Точно дятел! – хмыкнул, заметив мои манипуляции, проходящий мимо проема Андрей.
Я не отреагировал, потому что заметил на верхней полке документы. Епрст, откуда такая реликвия? Я уставился на вырезанную из картона карточку, аж мурашки по коже. Пропуск временный, выдан на:
Кузнецова Егора Александровича
Действителен до 23.10.1976
Цех 7.
Так мне и ответили, седьмой с утра был. Сон? Кома? Ничего не понимаю…
Так, а завод какой? Я повертел пропуск, но названия производства не нашел. Фотографии тоже нет. Второй документ был ничем иным, как дипломом об окончании ПТУ. На то же имя, специальность: слесарь МСР, присвоенный разряд – третий.
С минуту я простоял, все еще не веря, что мне досталось новое тело. Если это конечно я, а не глюки какие… Вот так проделки Вселенной, или кого там, не знаю… Голову ломать, как это произошло и почему, я не стал, все равно одни гипотезы будут, а я человек практичный и конкретный. Надо решать, что дальше делать…
Или все-таки сон? Я похлопал ладонями по своим щекам, пытаясь проснуться, хотя особого желания прерывать такой сон не имелось. Все-таки хорошо же, когда молодой… Проснуться я в итоге не проснулся, даже когда ущипнул себя за руку. А вот дальше эксперименты пришлось прекратить. Передо мной вырос низкорослый мужичок предпенсионного возраста.
– Ну че, Егорушка, готов к труду и обороне?
– Э… здрасьте, Семен Палыч, – в голове у меня неожиданно всплыло имя моего наставника.
Чудеса, да и только! Видимо я воспользовался закоулками памяти парнишки, в теле которого я теперь обосновался. Стало быть я теперь Егорушка. Хе… Ну хоть не Иванушка…
– Здрасте? Давно не виделись? – удивился тот. – Я тебе что сказал – документы оставь, шкафчик осмотри и бегом ко мне!
Палыч заглянул в мой шкафчик, подвигал туда-сюда дверь и подергал защелку, выступавшую в роли замка. Закончив осмотр, критически заявил: