Завод: Назад в СССР. Книга 1
Шрифт:
– Э, гараж! Язык проглотил? – кладовщик достал из ящика стола тетрадь для записи. – Говорю, рост и размер какие?
Пришлось выдумывать на ходу, что, дескать, с армии не взвешивался, а там время – фьють! – как вода утекло за два года службы, и какой у меня теперь рост и вес, сказать не могу.
Я думал, дальше он спросит, в какой части я служил, шуточки-то у него армейские, но мужик хмыкнул и захлопнул тетрадь. Подошел к тюку из брезента, сунул в него руку и принялся копаться.
Я пока оглядел кладовую. Обычный такой МАСК, куча стеллажей с прутками, болванками разной длины и
Кладовщик наконец вытащил кое-как сложенную робу и штаны.
– На, примерь-ка, – он небрежно бросил экипировку на табурет у двери.
Я смерил вещи взглядом, форма была явна ношеная. Кладовщик заглянул в другой тюк, достал новую майку, положил на стол. Потом пошел в угол кладовой – за ботинками.
– Лапа у тебя какого размера?
Да вот хрен его знает какого, я оценивающе, «на глазок» прикинул ту обувь, в которую был обут.
– Давайте сорок третий!
Робу я с табурета поднял, но надевать такое добро с чужого плеча не хотелось. Также на глазок, как с обувью, я прикинул размерчик по плечам. Вроде, оно. Следом таким же макаром примерил штаны – по длине то, что нужно, в талии, может, большеваты будут, но ничего, ремень надену.
Кладовщик вернулся, держа в руках ботинки, положил их рядом с майкой на стол. По второму кругу обратился к тетрадке.
– Фамилия! Участок какой?
Я представился, тот сделал запись в тетрадке. Манипуляции с ручкой давались ему непросто – рука слушалась плохо. И пока он изощрялся, я проверил майку и примерил ботинки. Те еще говнодавы, ходить в таких летом, в 40-градусную жару, врагу не пожелаешь.
– Расписывайся, – кладовщик придвинул ко мне тетрадь, положил поверху ручку, и на лице у него так и было написано – у нас тут, мол, полный сервис.
– А робу и штаны вы забыли выдать, – я заметил, что в моей строчке в тетради уже и то, и другое выписано.
– Так вон, – он кивнул на старье, оставшееся лежать на табуретке. – Выдал.
Во жук!
– А я думал, это образец, для примерок, – схитрил я, чтобы сразу не ссориться. – А новее нет? – я вскинул бровь.
– Не-а, – он снова сел за стол и уставился в одну точку.
Как будто выключился из рабочего режима, словно робот.
– А там чего? – я указал на тюки с явно новой спецовкой.
– Там не про твою честь, – хмыкнул кладовщик. – Иди давай, надоел.
Во как, ничего се, борзый дедок попался! Решил, значит, себе спецовку прикарманить. Наверняка на бутылку у работяги с пилы обменял. Знаю я такие выкрутасы, сам на этом заводе много лет от зари до зари отпахал.
И, конечно, с такими умниками разговаривать давно научился.
Потому молча сгреб в охапку выданное и направился к выходу. Кладовщик уже примерялся ко второй рюмке и полез за настойкой, но завидев, что я лыжи мажу, аж закашлялся.
– Погоди, куда намылился? – прокряхтел он. – А расписываться в журнале кто будет?
– На кудыкину гору! – хмыкнул я. – Такое добро не имеет хозяйственно-экономической ценности, оно на ветошь идет. Расписываться тут не за что. Так что как вы в своем журнальчике запись исправите, так я и распишусь.
Я взялся за ручку двери, и вправду
– Погоди, чего раскудахтался, – уже примирительно сказал кладовщик. – Чего говоришь, не доглядел я что-то?
– Самую малость, ага, – я убрал руку от двери.
– Ек-макарек, – мужик под дурачка по лбу себя ударил. – Так ты ж не то взял! Это у меня так, лежало тут…
Я ж не то взял! А лихо он вкручивает, сразу видно, на подобных фокусах собаку съел. Я промолчал, а кладовщик скоренько пошарился по тюкам и вытащил оттуда совершенно новый комплект спецовки.
– Вот же твое, – он положил спецовку на стол и снова подвинул ко мне журнал на подпись.
Старую робу и штаны я бросил обратно на стул, вытащил спецовку и придирчиво осмотрел. Причём делал это под таким пронизывающим взглядом кладовщика, что будто на этом складе где-то затикал бомбовый механизм, и сразу понятно стало – в его лице я нажил себе врага. Ничего, меньше настойки вылакает, меньше пописает. Я поставил подпись, вернул ручку и похлопал ладонью по журналу.
– Спасибо!
– Спасибо на хлеб не положишь и не размажешь, – с легкой обидой ответил тот.
Сказал под нос, но так, чтобы я услышал. Я-то услышал, но сейчас на большее его услуги и не тянут. Так и быть, в следующий мой сюда заход надо будет мужика как-то отблагодарить. Нам ещё вместе работать. Если я вообще останусь на заводе. Надо бы оглядеться, осмотреться, да там уже решать, куда меня кривая судьбы заведет. С другой стороны, жизнь ведь мне уже ясно дала понять, что если плыть по течению и ничего не предпринимать, то всё можно и по второму кругу запросто профукать. И снова сидеть, на шиши свои горькие жаловаться. Потому, если уж мне и выпал второй шанс, то его надо использовать на полную катушку. Как использовать? Это другой вопрос, дальше обязательно его обмозгую.
Разобравшись со спецовкой, я направился прямиком в инструментальную кладовую. Та находилась в противоположной стороне от этой кладовой. Связь с внешним миром поддерживалась через окошко с откидной ставней, закрывающейся на защелку. И сейчас она была открыта – это было бы удачей, если бы из окошка не торчала чья-то задница. Один работяга привстал на цыпочки и, как Винни-Пух в кроличью нору, засунулся в окошко по пояс. Я встал рядом с окошком выдачи, дожидаясь своей очереди, заодно подслушав невольно, о чем мужик кладовщице по инструменту втолкововывал. Так втолковывал, что его аж чуть туда не затянуло.
– Теть Люб, понимаю, туда-сюда дефицит, но мне бы штучки три метчиков! Деталька жутко противная попалась.
– Скоков, а чего, может, десяток сразу отсыпать? – с наездом отвечал женский голос. – Я тебе вот только два дала, ты мне тут Лениным клялся, что больше не придешь.
– Ну простите, противная зараза, ну такая вот она деталюшка, теть Люб! – уговаривал кладовщицу работяга.
А задняя часть его от усердия аж пританцовывала. В итоге Люба поддалась, из окошка послышались шаркающие шаги.