Заводная и другие (сборник)
Шрифт:
Канья умолкает. Наронг примиряюще говорит:
– Извини, но тут уже ничего не поделаешь. Мы уверены, что преступление совершил он, а дворец дал нам право решить эту проблему.
– Как решить? Бунты поднять? – Она в сердцах смахивает со стола газеты. – Город сжечь? Прошу вас, не надо. Я докажу, что Прача не подсылал пружинщицу. Я смогу вас убедить.
– Ты слишком заинтересована и к тому же служишь обеим сторонам.
– Я служу королеве. Дайте мне возможность не допустить этого безумия.
Снова молчание.
– Даю три часа. До
– То есть пока подождете?
Канья почти видит улыбку возле трубки на том конце провода.
– Подожду.
Щелчок, разрыв связи, и она снова одна в кабинете.
На стол присаживается Джайди.
– Очень интересно. И как ты докажешь невиновность Прачи? По-моему, ясно, что он-то и подослал пружинщицу.
– Чего ради вы меня преследуете?
– Ради санука. Очень весело смотреть, как тебя кидает между двумя хозяевами. – Джайди бросает на нее пристальный взгляд. – А почему ты так беспокоишься за генерала? Ведь не он твой настоящий начальник.
Канья с ненавистью смотрит на призрака и показывает на разбросанные газетки.
– Все как пять лет назад.
– Да, как с Прачей и премьер-министром Суравонгом – Двенадцатое декабря, толпы народа… Так, да не так – в этот раз против нас пошел Аккарат.
Снаружи трубит мегадонт.
– Слышала? Вооружаемся, – с довольным видом заявляет Джайди. – Два старых быка решили затеять драку, и ты их не остановишь. Да и непонятно, зачем ты хочешь им помешать – Прача с Аккаратом уже много лет точат друг на друга зуб, грязью поливают. Так давай поглядим на хорошую схватку.
– Тут не ринг.
– Это верно. – На мгновение его улыбка делается грустной.
Канья задумчиво разглядывает газеты и записи, которые подтверждают ввоз пропавшей пружинщицы: приехала из Японии на дирижабле как секретарь…
– …и убийца, – встревает Джайди.
– Замолчите. Не мешайте.
Пружинщица из Японии, хлам, больше не нужный островному народу…
Канья вскакивает, одной рукой торопливо засовывает пружинный пистолет в кобуру, другой собирает бумаги.
– Куда ты?
Она бросает на Джайди хитрый взгляд.
– Скажу – испорчу санук.
Пхи бывшего капитана ухмыляется.
– А ты начинаешь постигать суть.
36
Толпа вокруг Эмико все больше, все плотнее, спрятаться негде, ее вот-вот заметят.
Первая мысль – прорубить себе дорогу, вступить в схватку за жизнь, хотя ясно, что перегрев произойдет раньше, чем впереди возникнет свободное пространство.
«Я не умру, как собака. За мою жизнь заплатят кровью».
Она не дает панике взять верх и думает, как быть. Мимо – поближе к листовке – лезут новые и новые люди. Эмико в ловушке, хотя пока ее не замечают. Если не двигаться… От такой давки есть своя польза – пальцем не шевельнуть, не то что выдать себя случайным дерганым движением.
«Медленно. Осторожно».
Прислоняясь к стоящим вокруг, она постепенно проталкивается прочь
«Соберись!» – зло командует себе Эмико. Надо спрятаться, дойти до безлюдного места и ждать темноты. «Твое описание – на каждом фонарном столбе, на каждой стене, даже под ногами. Бежать некуда». Она успокаивает себя: сейчас главное – дойти до переулка, затихнуть и придумывать, как быть дальше. Эмико, уперев взгляд в землю и старательно изображая горе, осторожно шагает вперед.
– Ты! Иди сюда!
Девушка замирает на месте, медленно поднимает голову, видит рассерженного человека, который машет ей рукой; она хочет что-то сказать, но тут слышит за спиной еще чей-то голос:
– Чего надо, хийя?
Мимо пробегает юноша: на голове желтая повязка, в руке кипа листовок.
– Это у тебя там что?
Пока они кричат друг на друга и показывают, кто тут главный, на скандал стягиваются зеваки; некоторые, решив, на чьей будут стороне, подбадривают выкриками. Чувствуя поддержку, тот, что старше, отвешивает молодому затрещину, хочет сорвать с его головы желтую повязку.
– Ты – не за королеву! Предатель! – Потом выдергивает из рук листовки, швыряет их на землю и топчет. – Иди отсюда! И забери с собой это вранье своего генерала-хийи!
Одна из бумажек пролетает мимо, и Эмико успевает заметить карикатуру: довольный Аккарат, пожирающий Большой дворец.
Юноша собирает листовки и убеждает противника:
– Ничего не вранье! Аккарат хочет убрать королеву, неужели не понятно?
Его тут же освистывают. Но не все. Тогда, встав спиной к сопернику, молодой человек говорит толпе:
– Аккарат жаждет власти! Аккарат всегда хотел…
Тут он получает пинок под зад, подскакивает и бешено бросается в драку. Эмико смотрит, раскрыв рот: мальчишка – боец, знает приемы муай-тай. Один удар локтем в голову, и соперник уже на земле.
Юноша осыпает врага оскорблениями, но очень быстро его голос тонет в воплях толпы, а сам он, истошно крича, исчезает под градом ударов.
Эмико, не скрывая движений, спешит укрыться в каком-нибудь темном углу подальше от драки. Люди пихают ее, бегут кто на помощь мальчишке, кто – наоборот. Сейчас им не до нее – стычка уже перекинулась на улицу.
Эмико ищет какую-нибудь кучу мусора. Позади слышен звук разбитого стекла, чей-то крик. Она опускается возле разломанного ящика из всепогодки, подгребает к себе все, чем можно укрыться – банановые листья, куски веревки от старой корзины, шкурки дурианов, – и, подобравшись, замирает. Мимо бегут люди, и у каждого на лице ярость.