Заводские настройки

Ручьева Александра

Я пообещала себе, что если сдам экзамен по начерталке, то больше ничего бояться не буду. Весьма опрометчиво для человека, который и линию-то по линейке чертил со второго раза. Чтобы хоть как-то разобраться, я вырезала из бумаги фигуры и соединяла их. И шестерёнки в моей голове крутились в нужном направлении, я «прозревала». К сожалению, с объёмными фигурами эта фишка не прокатывала, но там уже я ходила к преподавательнице

на консультации.

Бывает так: учишь-учишь, а ничего понять не получается. Так я готовилась к экзамену. Мы с однокурсниками, как могли, помогали друг другу. Моей одногруппнице Стасе повезло больше всех: она обладала пространственным воображением и «видела» таинственные пересечения линий и плоскостей. И естественно, она первая справилась с экзаменом. Пока остальные плутали в трёх координатах, Стася успела сходить покурить и смиренно ожидала нас в коридоре.

Я решила две задачи из трёх, вернее полторы. Дурацкие линии никак не хотели рисоваться правильно. А ещё я очень сильно хотела в туалет, а преподавательница никому не разрешала выходить, ну совсем. Считала, что мы там спишем (да). Естественно, моё желание мешало думать. Разум метался между мозгом и мочевым пузырём. Я решила рискнуть и попробовать отпроситься. Подняла руку и будь что будет.

– Нина Александровна, можно выйти?

– Ручьева, я же ясно выразилась: все во время экзамена сидят на своих местах.

– Ну пожалуйста, мне правда очень-очень нужно.

И я действительно была готова озвучить насколько сильно мне хочется в туалет. Жаль, её этим не проймёшь.

Нина Александровна, покачав головой, скрепя сердце отпустила меня. Я вылетела из аудитории, как ракета на старте. И на своё счастье обнаружила в коридоре Стасю. Вот, вот кто мне поможет!

– Стася, спаси! У меня одна задача не получается. Только мне в туалет надо. Еле отпросилась.

– Ладно, пошли.

Мы не пошли, а побежали. Обсуждение начертательной геометрии на ходу – занятие весьма сомнительное и почти без надежды на успех. Что нехватка времени, что естественные процессы – слабые помощники в этом деле. Но, тем не менее, в аудиторию я вернулась, заряжённая на борьбу. И выбила-таки себе четвёрку. Правда со стипендией пришлось попрощаться после математики: единственный обидный трояк за сессию лишал меня дополнительных денег на семестр. Зато сдала начерталку, и теперь мне ничего не страшно.

И,

казалось бы, пришло время для компьютерной графики в новом семестре. Но нет, у нас стояла обычная инженерная. И, согласно учебному плану, она шла два семестра. Вот куда нам столько? Сейчас все чертят на компьютерах, а когда будем мы? Нас никто не спрашивал. Зачем обновлять план в соответствии со временем?

Здравствуй, готовальня. Привет линейка, карандаш, ластик и циркуль. Будем дружить ещё очень долго. Привет, тубус, тоже будешь мне помогать и хранить чертежи.

Нет, на инженерке мне нравилось больше. Мы срисовывали разные железные детали, учились писать ГОСТовским шрифтом, заполнять штампы – специальные таблички на специальных листах. И узнали, что у каждого размера листа есть собственное название. Но как я не умела нормально писать от руки, так и не научилась писать ГОСТовским шрифтом. Почему-то преподаватель очень этому удивлялся:

– Ручьева, у вас же сто девяносто восемь баллов за ЕГЭ, почему вы не удосужились научиться писать?

Как были связаны ЕГЭ и мои таланты в графике история умалчивала. Сто девяносто восемь баллов – моя боль и печаль. Наверняка ЕГЭ придумали, чтобы поиздеваться над выпускниками. Высокое нервное напряжение не позволило мне набрать столько баллов, сколько я действительно могла. И выбор специальностей для поступления на бюджет для меня ограничился. Что ж, случилось так, как и должно было. Оставалось только принимать и делать всё возможное, чтобы улучшить ситуацию. Вот и рисовала детали, чтобы научиться нормально читать чертежи.

В третьем семестре у нас сменился преподаватель. Его методика преподавания, да и внешность, были противоположны предыдущему. Высокий статный мужчина с усами и в очках спокойным голосом объяснял нам очередную тему. Его предшественник, напротив, походил на гнома: низкий рост, бородка. Он очень ревностно относился к своему предмету и не терпел ленивых студентов. Когда мы только познакомились с преподавателями, наши однокурсники из соседней группы пошутили:

– Это у вас короткий или у нас Короткий?

Наш тогдашний преподаватель носил фамилию Барский, а их – Короткий. Именно Короткий сменил Барского в третьем семестре. Им действительно следовало бы обменяться фамилиями, так логичнее.

Конец ознакомительного фрагмента.