Завоевание куртизанки

Кэмпбелл Анна

Он чувствовал, что пустой дом как будто смеется над ним. Не обращая внимания на протестующий храп коня, герцог резко развернулся и помчался в Лондон.

Он ехал быстро. Он не разбирал дороги. Не думал о прекрасной лошади под седлом. И все время в голове звучал ритм погони.

Сорайя, Сорайя, Сорайя.

Только въехав в город, он был вынужден замедлить бешеную скачку. Когда лошадь чуть не сбила женщину, переходившую дорогу, Кайлмор глубоко вздохнул и ослабил поводья.

Тряхнув головой, чтобы опомниться, он огляделся: вокруг него был

окутанный сумерками город. Как странно, для других людей жизнь продолжалась, а его собственный мир перевернулся всего лишь за один день. Торговцы закрывали лавки, дети играли с обручами, волчками и куклами, семьи выходили подышать весенним воздухом. Все было как всегда. Все это он видел уже десять тысяч раз.

Его внимание привлекла пара влюбленных, выглядывавших из окна над лавкой. Высокий молодой человек и хорошенькая блондинка.

Как Кайлмор их ненавидел. Как ему хотелось их убить.

Хотелось, чтобы они кричали, умирая.

Мимо прошла женщина в изящной шляпке, маленькая, с тонкой талией, модно одетая. Она двигалась с удивительной грацией.

У него перехватило дыхание.

Он соскочил с седла. Так ему будет легче догнать ее в толпе. А он хотел догнать ее.

Женщина повернула за угол и исчезла из вида.

Сорайя недооценила его, если подумала, что он не найдет ее так близко от дома.

Бросив лошадь, Кайлмор побежал. Он воспринимал людей, идущих по улице, как множество неживых препятствий, не извиняясь, расталкивал их, не остановился, выбив обруч из рук ребенка. Только одно имело значение – чтобы вероломная шлюха не ускользнула от него.

Завернув за угол, Кайлмор поскользнулся и чуть не упал. Он удержался на ногах, ухватившись за неровную кирпичную стену, и впереди снова увидел проститутку, делавшую вид, что наслаждается приятной вечерней прогулкой.

О, она заплатит за то, что сделала. Она заплатит всем, что у нее есть. И тогда он потребует большего. А она даже не знает, что ее короткая попытка стать свободной закончилась.

Восхитительно. Как он будет смеяться, когда увидит ее лицо.

Его губы растянулись в хищной улыбке, когда он подумал о своем неизбежном торжестве над этой самонадеянной распутницей.

Он рванулся вперед, не думая, схватил ее и впился пальцами в худенькое плечо. Женщина ахнула и обернулась.

Но он уже понял.

– В чем дело? – возмутилась незнакомка.

Рука Кайлмора бессильно упала, когда на сердце опустилась страшная тяжесть. Это не Сорайя. Сорайя была слишком умна, чтобы рисковать, были умны, теперь он это понимал, и все ее планы.

– Я ошибся, мадам. Прошу прошения. Я принял вас за другую.

– Придержите руки, сэр, пока не убедитесь, к кому пристаете!

Она была привлекательной, не первой молодости, но с красивыми чувственными губами и блестящими темными глазами. Когда-то он мог бы остановиться и узнать, не обязана ли она своей стройной фигурой только корсету.

Кайлмор повторил извинения, но уже забыл об этой женщине. Он выбросил ее из головы

с такой же легкостью, с какой смахнул бы пылинку со своего рукава. Нисколько не задумываясь.

Он пошел назад, к тому месту, где так неожиданно соскочил с седла. Бог знает, там ли еще его лошадь.

Но какой-то блюститель общественного порядка привязал ее к коновязи у гостиницы. По крайней мере ему не придется идти пешком до Мейфэра – хотя в таком состоянии ума это могло оказаться безопаснее.

Кайлмор сел на лошадь, но мысли были далеки от многолюдных улиц столицы.

Где могла находиться Сорайя? Он знал ее уже шесть лет.

С болью в сердце он вспоминал о том, как впервые увидел ее. Словно молния с ясного летнего неба, она только что прибыла в Лондон из Парижа. Тогда ее покровителем был сэр Элдред Морс, богатый и стареющий баронет, занимавший какую-то должность в английском посольстве во Франции. Сэр Элдред был холостяком, а его страстью были красивые вещи. И в то время самой красивой вещью в его знаменитой коллекции была молодая любовница, несравненная Сорайя.

Вскоре после ее приезда Кайлмор, с нескрываемым любопытством желавший посмотреть на это создание, поставившее на уши всех мужчин светского общества, встретился с нею в городском доме Морса. Кайлмор оказался совершенно не готов к тому впечатлению, которое она произвела на него, хотя всеобщий экстаз мог бы предупредить его.

Конечно, Лондон и раньше видел красивых женщин.

Но Сорайя… это было нечто большее.

В гостиной сэра Элдреда один лишь взгляд на нее пробудил в Кайлморе то самое желание покорять и обладать, которое вознесло его обнищавших предков, лэрдов Северного нагорья, до положения герцогов королевства.

Но отсутствие интереса к нему со стороны красавицы с ледяным взглядом было оскорбительно явным. Ничто из того, что он говорил или делал, никакие материальные блага, которыми он тряс перед ее точеным носиком, не могли разлучить ее с пожилым любовником.

Казалось, в тот лондонский сезон каждый мужчина из высшего общества делал попытки увести ее. До тех пор, пока не стало окончательно ясно, что, как ни удивительно, Сорайю вполне устраивало ее положение.

Вот в это время к ней и пришла по-настоящему дурная слава:

Три молодых человека, лучшие представители своего поколения, подающие большие надежды, застрелились от любви к ней. Происходили дуэли, некоторые со смертельным исходом, совершенно бессмысленные, потому что выжившие прекрасно понимали, что их победы нисколько не приближают достижения того, чего они страстно желали.

За несколько месяцев пребывания в Лондоне любовница сэра Элдреда Морса стала самой ненавидимой, самой боготворимой и самой скандальной женщиной в Англии.

Кайлмор наблюдал за происходящим со все возрастающим чувством неудовлетворенности. Вся его власть, все его богатство, все, чем он мог бы привлечь ее, не могли разрушить эту проклятую, необъяснимую преданность толстому баронету.