Завоевание куртизанки

Кэмпбелл Анна

– Я не оставлю тебя одну с этим развратным ублюдком. Он снова увезет тебя.

– Не увезет. – В голосе Верити звучала непоколебимая уверенность.

«Спасибо тебе, mo cridhe», – беззвучно прошептал Кайлмор, прежде чем ответил Эштону.

– Слуги могут приготовить вашу карету и собрать вещи, а ты подожди в холле.

– Пожалуйста, оставь нас. Мне необходимо кое-что сказать его светлости, – мягко повторила Верити.

Кайлмор обернулся и увидел, что Эштон в нерешительности смотрит на сестру. Затем Бен коротко

кивнул.

– Если этот негодяй сделает хотя бы малейшее подозрительное движение, кричи.

Верити попыталась улыбнуться. Вряд ли ей это удалось.

Кайлмор вывел Эштона из комнаты и отдал соответствующие приказания дворецкому.

Затем герцог вернулся к Верити. Она стояла перед камином, глядя на мерцающий огонь. Ее профиль четко и невыразимо печально вырисовывался на фоне мифических сюжетов, высеченных на мраморном камине. Глаза Верити потемнели от горя не меньшего, чем его собственное.

Как Кайлмор мог вынести это? Он прислонился к закрывшейся за ним двери и приготовился к тому, что его ожидало.

Верити жадно вглядывалась в его лицо. С растрепанными волосами, в мятой одежде, с темнеющими синяками на лице он выглядел настоящим разбойником.

– Простите, что он ударил вас, – сказала она, не отходя от камина.

– Я это заслужил. – Кайлмор выпрямился и осторожно дотронулся до своей щеки.

– По крайней мере он избавил вас от путешествия в Уитби, – сказала Верити, не силах скрыть своего сожаления.

– Это было бы для меня честью. – Кайлмор был серьезен. – Верити, то, что ты сказала там, на причале… – Он замолчал явно в растерянности, а затем мрачно закончил: – Благодарю тебя.

На этот раз она не сдержалась и дотронулась до него.

– Я не могла допустить, чтобы он избил вас.

Он схватил и сжал ее руку.

– Верити, не уходи. Ради Бога, не уходи.

Верити закрыла глаза, сдерживая слезы. Она и так чувствовала себя несчастной.

– Я должна.

– Господи, я не переживу этого! Почему ты должна уйти? Почему, дорогая?

Он оторвался от нее и беспокойно заходил по комнате, как будто движение помогало ему владеть собой.

– Я думал, что все достаточно ясно. Но ты всегда стремилась к независимости. – В волнении он схватился за волосы. – Я бы смирился с этим. Видит Бог, после того, что я сделал, было бы безумием оставаться со мной.

Он в ярости замолчал, остановившись перед нею.

– Но я заблуждался, не так ли? Ты покидаешь меня не потому, что этого хочешь. Ты хочешь, чтобы я в это верил, но это неправда, ведь так?

– Кайлмор, не надо, – взмолилась Верити, слабея под этим неожиданным нападением.

Он не обратил внимания на ее мольбу.

– Скажи мне, Верити, – там, в долине, ты сказала, что хочешь меня. Это было правдой? – Его глаза пылали на бледном лице, а на щеке подрагивал мускул.

– Это не имеет значения.

– Это было правдой?

– Да,

это было правдой. Вы это знаете, – устало сказала Верити, не в силах солгать ему, хотя для них обоих было бы лучше, если бы она солгала.

– Ты по-прежнему хочешь меня. Скажи мне, Верити, я ошибаюсь?

Она наклонила голову, невозможно было вынести ту душевную муку, которую она видела в его глазах. Почему так трудно поступать правильно?

– Нет, вы не ошибаетесь, – прошептала она и предостерегающе подняла руку, когда он чуть не бросился к ней. – Но все намного сложнее, и дело не в наших чувствах. Вы – герцог. Я – куртизанка.

– Господи! У тебя было три любовника. У моей матери их бывает больше за одну неделю.

Верити печально покачала головой.

– Мои покровители платили за свое удовольствие. Весь свет знает это и осуждает меня.

– Но не я, – уверенно сказал он.

– Может быть. Но это вовсе не означает, что у нас есть будущее. Вы должны жениться и произвести на свет наследника, Кайлмор.

– Ты – единственная женщина, на которой я хочу жениться, – заговорил он торжественно. – Верити Эштон, не доставишь ли ты мне ни с чем не сравнимую радость, согласившись стать моей женой?

Она сдерживала вновь подступившие к глазам слезы.

– Вы оказываете мне слишком большую честь.

Он стоял, выпрямившись и странно неподвижно, как будто какое-нибудь неловкое движение могло вспугнуть ее.

– Если ты боишься, что я брошу тебя ради другой, то об этом не может быть и речи. – Волнуясь, Кайлмор продолжал: – Клянусь, mo cridhe, я желал тебя все время, с того самого момента, когда впервые увидел. Ты не можешь сомневаться в моем постоянстве.

Странно, но она не сомневалась.

Вопреки распутному образу жизни общества, в котором он вращался. Вопреки его привлекательности и многочисленным достоинствам.

Она считала, что его чувства к ней были сильнее физического влечения, каким бы мощным это физическое влечение ни было.

Но все равно этого было недостаточно.

Верити покачала головой.

– Я не могу выйти за вас замуж, Кайлмор. Наши дети будут изгоями. А вы станете в обществе парией.

– Общество может убираться к черту, – коротко ответил он.

– Это вы говорите сейчас. Но вы пожалеете, что дали свое имя такой женщине, как я. Я не вынесу, если это повредит вам. Нам лучше расстаться сейчас. – Ее голос перешел в рыдание, хотя она обещала себе не плакать. – Не настаивайте, прошу вас. Я говорила себе тысячу раз, что мы можем пренебречь миром и жить сами по себе. Но мы не можем! Мы не можем, Кайлмор. Все, чего я прошу, – не делайте положение труднее, чем оно уже есть.

Он был сильным, сдержанным, надменным. Бесконечно дорогим.

«Как я смогу перенести разлуку с ним? Но это – то, что я должна сделать ради него».