Завоевание (Покорение)
Шрифт:
— Я единственный человек, который с самого начала знал, что никакой ты не мальчик.
Зарид посмотрела на мешочек, который держала в руке.
— Но если ты не находился под действием любовного напитка, почему ты так вел себя? — Она подняла голову. — И почему ты сам, по собственной воле, не пришел ко мне раньше?
Он едва удержался, чтобы не сорваться на крик.
— Разве ты не догадалась, что я поставил своей целью покорить твое сердце, ухаживая за тобой по всем правилам?
— Ухаживая
— Ну да. Проведя некоторое время в обществе твоего брата, я вполне осознал, что ритуал ухаживания в понимании Перегринов заключается в том, чтобы шлепнуть женщину по заду и усадить себе на колени. Но в других семьях с девушками принято обращаться гораздо более деликатно.
— Но как же расторжение брака? Как же письмо, к королю?
Он слегка улыбнулся.
— Какое письмо? Какое расторжение?
— То, которое… — Тут она тоже расплылась в улыбке. — Так ты не посылал прошения? И как же тебя после этого называть?
— Я решил немного потянуть время, потому что нутром чуял, что, пожив некоторое время вдали от своих братьев, ты вполне можешь перевоспитаться и перестать видеть во мне чудовище. — Он взял ее руку и поцеловал. — Я хотел тебя с тех самых пор, как увидел твое сражение с моими людьми. И я был очень тронут, когда ты вернулась обратно посмотреть, жив ли я, несмотря на то, что я Говард, а в тебе уже изначально заложена ненависть ко мне.
Она не сводила с него глаз, а он целовал кончики ее пальцев.
— Я боялась, что ты истечешь кровью и что это навлечет еще больше бед на мою семью. А на тебя самого мне было наплевать.
Его взгляд, обращенный на нее, был затуманен страстью.
— Но мне, кажется, удалось изменить положение вещей в свою пользу и заставить тебя проявлять обо мне чуточку больше заботы. — Он прижал ее маленькую ручку к своей щеке и начал надвигаться на нее. Зарид следила за его маневрами, откинувшись на подушки.
— Ни одному Говарду не дождаться от дочери Перегринов стонов наслаждения.
Он на секунду оторвался от ее ноги, которую в это время покрывал поцелуями, и поднял голову.
— Да что ты знаешь о стонах наслаждения?
— Я кое-что слышала об этом от любовниц моих братьев, но тебе не исторгнуть из моего горла ни единого звука. — Она смотрела на него с вызовом, а на губах у нее играла хитрая улыбка.
— Да? — Он принял ее вызов. — Что ж, давай проверим.
Он снова принялся целовать ее, уже не отвлекаясь ни на какие посторонние разговоры и провокационные выходки с ее стороны. Он ласкал ее до тех пор, пока не почувствовал, что больше не выдержит, потому что его страсть достигла апогея. Когда он входил в Зарид, то ожидал вскрика боли, но она даже не дрогнула.
— Мне понравилось, — заявила она позже, когда Тирль отдыхал в ее объятиях. — Может,
Тирль взглянул на нее, слегка приподняв одну бровь.
— Будет исполнено. Только всему свое время.
— Ага, — глубокомысленно заметила Зарид. — Понимаю.
Если бы он услышал эти слова от любой другой женщины, то, вероятно, поверил бы в то, что она действительно «понимает», но в отношении Зарид, исходя из ее жизненного опыта, он сильно в этом сомневался.
— Что ты понимаешь?
— То, что ты — вялый, мягкотелый Говард, а в моих жилах течет орлиная кровь. Интересно, когда у нас пойдут детишки, они будут такими же рохлями, как ты?
В ответ на это он схватил ее и подмял под себя.
— Посмотрим, сколько раз тебе придется умолять меня о пощаде, пока не минет эта ночь.
Глава 13
Зарид смирно сидела на стуле, который был придвинут к столу. Муж смотрел на нее с таким выражением собственного превосходства, что она сделала гримаску. Но она была счастлива, очень, очень, счастлива.
Тирль улыбнулся ей.
— Чем мы сегодня займемся?
— Научи меня читать, — попросила она, не задумавшись ни на секунду, и его улыбка стала еще шире.
Последние две недели для Зарид были похожи на земной рай. Она словно переродилась. Казалось, она стремилась за эти дни наверстать упущенное за долгие годы жизни в обличье мальчика и овладеть всеми женскими премудростями. Тирль, так непохожий на мужчин, которые окружали ее всю жизнь, стремился всячески помочь ей в этом.
Он помогал подбирать туалеты, давая советы, что ей идет, а что нет. По вечерам он расчесывал ее волосы, поскольку оба верили, что это стимулирует дальнейший рост ее гривы.
Они играли в салочки друг с другом и со всеми, живущими в доме, они прогуливались верхом и охотились, а временами просто бездельничали. Он начал учить ее читать и показывал простейшие приемы игры на лютне. Они вместе сочинили несколько стихотворений, Тирль очень хвалил ее и сказал, что у нее врожденный поэтический дар.
А в промежутках между всем этим они занимались любовью. Теперь для них все приобретало игривый подтекст, вызывало сексуальные ассоциации. Плач младенца напоминал им о том, что неплохо бы ускорить появление на свет собственных детей, музыка тоже заставляла их бегом мчаться в спальню, да и совместное чтение стихов до крайности возбуждало обоих, особенно когда содержание некоторых произведений было откровенно неприличным Зарид показывала Тирлю некоторые приемы обращения с кинжалом, и доводила его при этом до исступленного желания, потому что демонстрацию Зарид проводила в костюме Евы.