Завоеванное счастье

Шевердина Ирина Михайловна

«Хан обманул нас», — подумал он.

Сжал Кафар в руках кетмень и гневно закричал:

— Наступил наш день! Его у нас не отнять! Мы заслужили свободу трудом! Хан же захотел нашей крови, нечего нам терять. Смело пойдем на предателей и лгунов и сами завоюем свободу! За мной, друзья!

И горцы бросились на воинов.

Летели стрелы, люди падали, но все равно шли вперед.

Небо потемнело от туч стрел.

Хан с высоты своего паланкина кричал:

— Что, раб, свободы захотел?! Не выполнил приказа! Нет воды! Сейчас палач

отрубит тебе голову! Я сказал!

А принцесса хихикала:

— Ха-ха-ха! Хи-хи-хи! Так тебе и надо, грязный раб!

Казалось, не осталось никакой надежды и пленники погибнут на пороге своего счастья. Но не таков был Кафар, чтобы склонить голову. Сметливый ум его искал выход и нашел.

— Все за мной! Добьемся свободы!

И Кафар повел горцев в укрытие под обрыв, на верхнем крае которого грозной стеной выстроились воины хана.

— За мной! Мы перехитрим хана! Копайте! А за нами пойдет вода.

Да, Кафар не прятался. Он не оставил надежды одержать верх над ханом, потому что верил в своих людей. И он зажег огонь в потухших было сердцах друзей. Вера Кафара воодушевила пленников.

По его указанию укрывшиеся у подножия обрыва, где их не могли достать стрелы ханских воинов, горцы принялись копать подземный ход под холмом.

Хан же был уверен, что пленники просто перепуганы. Он сказал визирю:

— Пусть пока прячутся. Там они и останутся. Найдут под землей могилу.

Между тем тысячи кетменей вгрызались в основание обрыва. С каждой минутой туннель все глубже и глубже уходил под землю.

Кафар не обманул друзей. Вода из-за холма хлынула в подземный ход, и такова была ее сила, что с каждым мгновением она размывала подкоп все больше и больше.

Не успел хан и пальцем пошевелить, как под ногами слона, на котором хан восседал, земля поколебалась и «великий властелин — гроза вселенной» вместе со слоном, свитой, принцессой и всем воинством провалился в громадную промоину, вырытую пленниками.

Казалось, что и Кафар погиб под землей со своими друзьями. Нет! Смелые горцы успели выбраться из подземелья, когда туда устремилась вода.

Юноша стоял окруженный толпой не рабов, а уже свободных и счастливых строителей. Все смотрели на дело рук своих: свободная вода стремительно мчалась по прорытому руслу. Враги погибли. Наконец пришло счастье.

Не прошло и года, как вся степь, орошенная водой из прорытого пленниками канала, зазеленела, зацвела — сады, поля, бахчи покрыли ее. Народ получил воду и еду. Ветви деревьев в садах стали сгибаться под тяжестью алых яблок, золотистых персиков, сладкого инжира, сочных гранатов. Тучные лозы ломились от изобилия поспевающего винограда. На бахчах зрели арбузы и дыни. В зеленых лугах паслись табуны коней, отары овец, стада коров. Вдоль канала раскинулись хлопковые поля дехкан.

Народ прославил в своих песнях

Кафара. В честь него то место, в котором погибли жестокий хан и его воинство, названо было Кафар-Муры — Кафаровой пещерой.

Дауд кузнец и семеро его сыновей

Неподалеку от Самарканда высится скалистая вершина Аксай. Растет на ней фисташковая роща, а внизу имеется пещера, в которой, как рассказывают, издавна живет могучий старец Дауд по прозвищу Кузнец.

И вот что еще рассказывают про Дауда Кузнеца. Жил он в старые времена. Борода у него была белая, до земли, а лицо все в морщинах.

Дауда Кузнеца все любили, уважали: кому он кетмень починит, кому меч выправит, кому лошадь подкует. К тому же учил он всех, кто хотел, кузнечному ремеслу.

Молва шла повсюду о Дауде Кузнеце.

Вырастил Дауд Кузнец семерых сыновей. Каждый из них, кроме кузнечного мастерства, знал и другие ремесла. Старший, по прозвищу Пахарь, землю пахал, пшеницу сеял. Второй Арык-аксакал, воду в поля направлял. Третий, Плотник, арбы мастерил. Четвертый, Жестянщик, тайнами металла овладел. Пятый, Чабан, пас овец в степи. Шестой, Шорник, сапоги да конскую сбрую тачал. А самый младший, Стрелок, из лука с детства метко стрелял, в охотники пошел.

Жили братья дружно, отцу в кузнице помогали. Только очень всем досаждали в те времена злые духи степи и гор — коварные джинны и пери. Водились они повсюду: мучили детей, отбирали у людей одежду, крали овец, коней, хлеб. И никто не мог их одолеть.

А в ту пору стоял в Самарканде со своим войском Александр Македонский, которого на Востоке зовут Искандером Зулькарнайном. Пошел к нему Дауд Кузнец и сказал:

— Великий Искандер Зулькарнайн! Всех врагов ты победил, а смирить джиннов не можешь.

И ответил тогда полководец:

— Мудро ты говоришь, Дауд Кузнец. А сумеешь ли выковать из меди ворота высотой в десять домов?

— Сумею, — сказал Дауд Кузнец. — У меня семь сыновей и все умельцы. Отцу всегда помогут.

— Иди делай ворота, а я займусь джиннами и прочей нечистью.

Поклонился Дауд Кузнец и пошел к себе в кузницу. Взял сколько нужно меди и за одну ночь вместе с сыновьями выковал ворота двустворчатые, высотой в десять домов.

Мудр и великодушен был Искандер Зулькарнайн. Поднял он свое войско, за ночь загнал джиннов в узкое ущелье Черной горы, запер их воротами, выкованными Даудом Кузнецом.

Вскоре Искандер Зулькарнайн ушел с войском в Индию. А джинны и злые пери изловчились, выкопали лаз под воротами и расползлись кто куда.

В один из дней работал Дауд Кузнец с сыном Жестянщиком в кузнице. Остальные сыновья были кто в поле, кто в степи.

Вдруг слышит какой-то шум. Смотрит, а мимо кузницы толпой люди идут.

— Куда идете? — спрашивает Дауд Кузнец.

— Идем куда глаза глядят. Опять джинны появились, нет нам житья от них: все отбирают — и хлеб, и рис, и хлопок.